Любовный треугольник (СИ)

Пока направляемся к кабинету врач что-то ещё говорит, но я пока не в состоянии слушать его советы. Все детали уточню потом.

— Вот сюда. Можете войти.

— Спасибо Вам.

Доктор уходит, а я осторожно открываю дверь, но так и застываю на пороге, не сделав шагу внутрь.

Первые секунды — ступор… Пульс летит к чертям на бешеной скорости.

То, что я вижу кажется миражом. Бредом после бессонной ночи…

Но нет. Картинка реальна…

По центру палаты кушетка, на которой лежит отец, а в кресле рядом свернулась Оля…

— Заходи, Давид.

Голос отца рывком оттягивает моё внимание на него.

Заторможено прохожу внутрь, машинально осматривая его бледное лицо. Под глазами синяки, пара сосудов в белках лопнули. Худой, осунувшийся.

— Ты как? — спрашиваю негромко, потому что ОНА спит.

СПИТ в палате моего отца…

Какого черта?

— Нормально уже.

От хриплого голоса отца Оля рывком приподнимает голову и тут же застывает. Наши взгляды встречаются, сужая палату до минимальных размеров.

Стены, потолок, пол под ногами плывут, пока меня водоворотом затягивает в зелень сонных глаз.

— Проснулась? — от заботы, которая сквозит в голосе отца меня прошибает.

Оторвав от меня взгляд, Оля поправляет одежду и волосы, спускает ноги на пол, обувает сапоги и подходит к кушетке.

— Здравствуй, — говорит мне мимолетом, а потом опускает взгляд на отца, — Как вы себя чувствуете?

— Уже хорошо. Спасибо тебе. Езжай домой, отдохни. Всю ночь тут провела.

Нахмурившись, как умственно больной ловлю каждое их слово. Она была здесь? Почему? Какого черта происходит?

— Хорошо. За Вами пока есть кому приглядывать, — с налётом улыбки взглянув на меня, забирает сумку и стискивает папины пальцы, — Поправляйтесь, Тигран Арманович.

Это её действие как удар в солнечное сплетение.

Впившись в них глазами, впитываю в себя каждую эмоцию на лицах. У неё — это искреннее волнение и забота, а у него — тепло и благодарность.

В ушах шумит, кровь в венах густой становится.

— Спасибо, Оля. Вечером забеги ко мне сюда. Разговор будет.

— Хорошо. До свиданья, — а после говорит мне, — Пока.

— Пока.

Напряжённо наблюдаю, как она забирает свою сумку и выходит из палаты. Лишь потом я ввинчиваюсь в отца требовательным взглядом.

Сердце тяжело бахает в груди, оглушает, лишает возможности думать.

— Что происходит, объяснишь?

— А что объяснять? — он чуть приподнимается, чтобы присесть.

Помогаю ему поднять подушку, а сам отхожу к окну. Непонимание, как узел на шее затягивается сильнее и сильнее.

Не ожидал этой встречи. И от этого не могу в себя прийти. По крови адреналин гуляет, как будто не Олю увидел, а укол толстой иглой в сердечную мышцу получил.

— Оля работает у меня.

— Что? — резко оборачиваюсь, — Работает?

— Да.

— С каких пор?

— Давно уже. Больше месяца.

— Как так? — едва не давлюсь недоумением.

— Мне помощь нужна была. Временно не справлялся. Предложил ей, потому что она искала работу на неполный рабочий день. Но она отказалась. Думаю, так и ушла бы, если бы её Мариам не попросила.

— Мариам? Она в курсе?

— Да.

Нервно провожу пятерней по волосам. Всё это время Оля работала на отца, и сестра знала об этом, а я не в курсе?

— Оля помогла мне очень, — тепло, сквозящее в тоне отца, пробирается до самого нутра. — Даже вчера, когда мне плохо стало поздно вечером, скорую вызвала и привезла сюда. Здесь, как я понял, её отец когда-то работал, поэтому врачи знакомые нашлись.

Точно, он ведь хирург был.

— По этой причине ей разрешили у тебя переночевать? — догадываюсь я.

— Думаю, да, — кивает он, а потом улыбается, — хорошая она девушка.

Не верю, что слышу это от него. Как будто попал в мир навыворот.

Нет, отец всегда хорошо отзывался о ней. В отличии от матери. Но я и подумать не мог, что в свете того, что происзодит в последнее время, он предложит ей работу.

— Мать в курсе, что она на тебя работает?

— Нет.

Даже знаю почему. Потому что Оля косвенно связана с Мари, а тема сестры теперь табу в нашей семье.

— Почему мне не говорил?

— Мы с тобой не шибко ладим последнее время. Говорим мало… Присядь, Давид, — отец указывает рукой на кресло, в котором минуту назад спала Оля. — Мне нужно с тобой обсудить важный вопрос.

Сощурившись, внимательно смотрю на него. Ани говорила, что отец не важно себя чувствует, но в разговорах по телефону со мной он всегда звучал бодро. Сейчас же его внешний вид подтверждает слова жены.

Он сильно сдал.

Прохожу к креслу и опускаюсь в него. Неумышленно провожу ладонями по мягкой обивке, таящей еще ЕЁ тепло…

— Я знаю, что в последнее время наши отношения изменились. Но кроме тебя мне просить некого. — сжимает губы отец, повержено смотря прямо перед собой, — Я пытался вести ресторан, но сейчас, как ты понимаешь, я делать это не в состоянии. Поэтому я вынужден просить тебя о помощи. Ты сможешь переехать сюда и взять ресторан на себя?

— Я? — изумленно таращусь на него, — Пап, я ни черта не смыслю в ресторанном бизнесе. У меня совсем другой уклон работы.