Любовный узел, или Испытание верностью

Кэтрин пыталась молиться, но либо святые не отвечали, либо она этого не слышала, потому что час, проведенный на коленях, принес ей мало утешения. Она так неотрывно глядела на свечи, что зрение вконец затуманилось, и теперь все тонуло в колышущейся золотистой дымке.

Молодую женщину словно разрывало надвое. Левис – Луи, как он себя теперь называет, или Оливер? Она любила обоих: Луи со всем прошлым пылом юности, Оливера – с более спокойным чувством пришедшей зрелости.

Каковы бы ни были причины, но Луи уже жестоко предал ее однажды. Но когда он говорил, что изменился, он казался таким честным и привлекательным, что Кэтрин сомневалась в собственном суждении. Он по-прежнему умел заставить ее летать и, помимо всего прочего, был ее мужем. Она не могла обвенчаться с Оливером, пока данный ею обет еще не утратил силы, не могла любить его от всего сердца, зная, что Луи жив. Оливер заслуживает большего. Кроме того, если он отвоюет свои земли, ни один рожденный ею ребенок не будет законным, а значит, право наследования может оспариваться.

Как она посмотрит ему в лицо и выскажет все это, молодая женщина не знала. Перспектива выглядела столь ужасающей, что ей дико хотелось спрятаться и подождать, пока рыцарь не уйдет. Но Оливер заслуживал большего.

– Мать Мария, святая и блаженная, помоги мне найти нужные слова, – обратилась Кэтрин к статуе девы Марии перед алтарем. – Помоги мне перенести это.

Мать Христа торжественно смотрела на нее, держа на руках младенца Иисуса. Голова Кэтрин осталась пустой.

Пламя свечей на алтаре вздрогнуло от сквозняка, в лампаде заколебался язычок. Молодая женщина услышала за своей спиной тихое поскрипывание кожаных подошв на каменных плитах и стук меча о кольчугу. Она медленно обернулась, чувствуя зияющую пустоту в желудке. Оливер подходил к ней.

Он был в шлеме. На забрале появились пятна ржавчины. За его спиной висел щит, а у бедра меч. Во мраке капеллы волосы казались цвета спелого ячменя, а серые глаза почти черными. Он оглядел ее с ног до головы, и Кэтрин внезапно подумала о грязи, которую земля сарая оставила на ее юбке.

– Он принудил тебя или ты пошла с ним по собственной воле? – без всякого выражения спросил рыцарь.

Молодая женщина беспомощно смотрела на него, совершенно не зная, что отвечать.

– Я… что он сказал?

Оливер сделал нетерпеливый жест.

– Неважно, что он сказал. Все, что мне нужно знать, заставил ли он тебя силой?

Щеки Кэтрин обдало жаром. Она со стыдом опустила глаза, чувствуя себя запятнанной, стиснула руки и спрятала их в складках платья.

– Он не брал меня силой. Точнее, начал он, но я… я не сопротивлялась.

Взгляд Оливера словно ударил ее; она взметнула руки к груди, словно защищаясь, и отрывисто произнесла:

– Он мой муж.

– Который бросил тебя, чтобы спасти собственную шкуру. Господи, Кэтрин, неужели ты не можешь увидеть его таким, как есть?

Оливер шагнул к ней, загремев доспехами.

– Он столь же честен, как слово продажной девки!

– Он изменился. Я знаю, что изменился.

Кэтрин ненавидела себя за то, насколько слабо звучат ее оправдания.

– Хотя могла разглядеть это, только лежа на спине, – завершил обвинитель.

Молодая женщина охнула и съежилась, словно ее ударили.

– Я понимаю, как тебе больно, – заговорила она, невзирая на дрожь. – Но ведь я тоже страдаю. Прежде чем выносить приговор, подумай, что бы ты сделал, если бы твоя Эмма неожиданно вошла в комнату и сказала, что ее смерть была ошибкой, что ты снова можешь заключить ее в объятия. Кого бы ты выбрал, мудрый Соломон? Жену или ту, которая лишь обещала стать ею?

Голос Кэтрин поднялся и оборвался на самой высокой ноте. Оливер уставился на нее, затем плечи его поникли, и он молча покачал головой.

Сердце Кэтрин чуть не разорвалось при виде этого признания поражения.

– Пока Луи жив, я его жена, но это не значит, что я люблю тебя меньше.

Она сделала шаг по направлению к рыцарю, с мольбой протянув руки. На мгновение ей показалось, что сейчас он оттолкнет ее или просто повернется и уйдет. Обе эти мысли промелькнули по его лицу, но тут же исчезли: осталось только чистое страдание. Оливер пересек последние три ярда, которые их еще разделяли, и обнял ее.

Кэтрин зарыдала, прижавшись к кольчуге, и почувствовала, как его тело тоже содрогается от горя. Он поднял ладонями ее лицо, поцеловал в губы, и она почувствовала соленый привкус их смешавшихся слез.

Священник, вернувшийся в капеллу, чтобы зажечь новые свечи, возмущенно закашлялся.

Оливер и Кэтрин медленно расстались.

– Если я буду нужен тебе, разыщи меня. – Оливер провел рукавом гамбезона по глазам. – Если нет…

Он сглотнул и твердо закончил:

– Если нет, оставь меня. Сколько бы сыновей ты ни родила ему, как бы велико не было твое счастье… Я желаю тебе добра, но не хочу этого знать.

Она смотрела, как он уходит из капеллы и не двигалась, пока звук шагов не стих вдалеке, затем поклонилась перед алтарем и пошла искать темный уголок, в котором можно свернуться и выплакаться.

ГЛАВА 20