Любушка-голубушка

Она хотела сказать: «пока мы не развелись», но сказала иначе, чтобы не смущать никого:

– Пока не переехали на другую квартиру.

– Да, – угрюмо кивнул Виктор и отхлебнул пива, – пока не переехали, да.

– Смерть врагам, – тихо повторила Эля и отпила настойку. И взялась за курицу.

Спустя минуту Виктор и Люба уже не ели, а смотрели, как ест она. Давно они не наблюдали такого светлого, детского – и в то же время почти греховного удовольствия от еды! Сразу было видно, что это впрямь любимое Элино блюдо. Проворно шевелились тонкие пальцы, раздирая мясо, мелькали острые зубки, круша мелкие, мягкие косточки, розовый язычок изящно облизывал яркие нежные губы, иногда она смахивала прилипшую к щеке капельку жира, и улыбалась, и задумчиво поднимала глаза к небу, и взглядывала изредка на Любу с Виктором, словно извиняясь, и снова бралась за курицу… Она сгрызла обе ножки, и оба крыла, и шею, и попку, а от белого мяса отказалась, и Виктор, который, видно, уже и его готов был пожертвовать этой фанатке курицы-гриль, вздохнул с облегчением, потому что именно белое мясо он любил в куре больше всего. Он съел мясо, а Эля потом еще и кожу, им снятую, деликатно докушала. И запила настойкой (теперь пили уже без тостов), а потом еще ананасным соком, и съела апельсин, и вытерла пальцы о влажную салфетку, и чуть смежила глаза, из которых исчезло наконец усталое, тоскливое выражение.

– Так, – деловито сказал Виктор, – где тут были еще пирожки с капустой?

Люба пила сок и делала вид, что не слышит.

– Ой, извините, – встрепенулась Эля, – я их так мало взяла, извините…

«Мало» – это был всего лишь десяток. Впрочем, наверное, по деревенским меркам и впрямь мало. Но по меркам раздувшегося до предела Любиного желудка, пожалуй, многовато.

Она неприметно сунула руку под свитер, расстегнула верхнюю пуговку джинсов и сказала ласково:

– Витя, ты мятных пряничков покушай. Они мягкие, свежие. Ты же любишь мятные пряники, правда?

– Правда, – сказал Виктор и взял пряник, – а теперь поговорим. Что там насчет Эльки?

– Стоп, – прервала его Люба. – Что там насчет смерти?

Эля вздохнула, и тоска вновь омрачила ее глаза.

– В общем, – с запинкой проговорила она, – я влюбилась в Женю, а он вроде бы в меня. Мы встречались, он велел мне его ждать из Америки. И мы тогда поженимся, как он вернется. Он вообще хотел пожениться сразу, еще до поездки, но Денис сказал, что ему визы не дадут, и мы решили отложить.

Виктор ошалело покрутил головой.

– Господи милостивый, – проговорила Люба сдавленно.

– Извините, – пробормотала Эля. – Я понимаю, для вас это как бы новость, но Женька… он сначала хотел, а потом расхотел, вот и вам ничего не сказал.

– Да ничего, продолжай, – кивнула Люба.

– Ну вот, – вздохнула Эля. – А за мной тут ухаживал один человек…

– Иван, мы в курсе, – кивнула Люба.

– От Дениса?

– Успокойся, словам Дениса я меньше всего доверяю, – сердито заметила Люба. – Независимое расследование провели, скажем так.

Виктор довольно хмыкнул.

– Ухаживал, значит… – Эля помолчала, подбирая слова. – Перед самым Женькиным отъездом из Болдина ночевали у нас, в нашем большом доме. Иван тоже там был. И ночью он через окно залез ко мне в комнату. Я думала, от него отбиваться придется и кричать, но стоило мне сказать: «Как вам не стыдно!» – и он сразу ушел. Но снова полез через окно. А это второй этаж… Он сорвался и упал. Ничего не сломал себе, но закричал, и все проснулись, высунулись из окон… словом, понятно стало, чт'o было. А он еще так хохотал и такой довольный вид имел… Женька разозлился до ужаса! Я его уговаривала, умоляла, но нет, он был просто как сумасшедший, а еще Денис его подзуживал, мол, что за глупости, верить, будто девчонка станет ждать, когда такой человек за ней ухаживает. Да и ты, мол, хорош, нужна бы она тебе была, ты бы сам, дескать, к ней в комнату влез! Я видела, как Женька взбешен, как он жалеет, что в самом деле не… И я тогда подумала: ведь я его люблю, дороже его никого у меня на свете нет. Я подумала – если он не верит, что у меня ничего не было с Иваном, я ему… ну, это… предложу проверить… понимаете? И он увидит, что я еще не… ну, это… Понимаете?

– Понимаем, – кивнул Виктор. – Ты это… ну… не тормози!

– Хорошо, – испуганно хлопнула ресницами Эля. – Не буду. Словом, ну, это… я к нему в комнату ночью пошла – когда все угомонились. Думаю, все спят, никто ничего не заметит. Подхожу к двери – и вдруг оттуда Элька выходит в халате!

– Господи милостивый! – сказала Люба и подумала, что, пожалуй, повторяется.