Любви хрустальный колокольчик

Когда я вернулась к себе, то работать уже не смогла, мысли о Володе не давали мне покоя. Я все вспоминала, какое лицо было у него, когда он хвалил мои пирожки, нет, явно не о пирожках он в тот момент думал, мысли его были куда серьезнее. Его глубоко проникающий в душу взгляд, ласковая и немного печальная улыбка, с которой он смотрел на меня, привели меня в смущение. И тогда я вспомнила один давний случай с пирожками и Павлом и рассказала ему о нем. Катеньке было тогда почти два года, и я была беременна Котькой, но еще не знала об этом. Мы оставили дочь на попечение Лиды, сестры Павла, а сами уехали к морю на две недели. Ужинали мы либо где-нибудь в ресторане, либо готовили сами, а вот завтракали и обедали всегда в одном укромном маленьком кафе, где всегда было сравнительно немного посетителей. И вот где-то на пятый или шестой день нашего отдыха мы, как всегда, завтракали в своем любимом кафе, и нам подали пирожки с брынзой, которые мне очень понравились. Но когда я уже допивала кофе, меня вдруг сильно затошнило, еле успела добежать до туалета. Когда я вышла оттуда, едва держась на ногах, бледная, даже зеленая, то Павел, посмотрев на меня, так отчитал бедного повара, что тот стал цветом лица похож на меня. Обедать в то кафе мы уже не пошли, а к вечеру я поняла, что опять беременна, а кафе с его пирожками и несправедливо обруганным поваром вовсе даже и ни при чем. Рассказав эту историю, я тут же сообразила, что зря это сделала, вряд ли уместно рассказывать соседу столь интимные вещи о себе. И я разозлилась на свою бестолковость: ну почему я не могу сообразить это все вовремя, почему только задним умом крепка?! Но в тот же миг я забыла про свой очередной конфуз, как только услышала, как Володя задумчиво сказал:

— Ты ведь любишь Павла?

— Любила, — поправила я.

— Мне почему-то кажется, что ваши отношения еще не закончились.

— О чем ты говоришь, Володя? Ведь Павел умер! Понимаешь — умер!

— Ну-ну, Женя, успокойся, что ты так разнервничалась, я совсем не хотел тебя волновать, извини. Я понимаю, что он умер. Но для ваших отношений это еще не конец, рано еще ставить точку. Ведь ты жива, а живым людям свойственно меняться. Вот и ты можешь измениться, взглянуть на прошлое под другим углом зрения, понимаешь? Вот что я имел в виду, когда говорил, что ваши отношения не закончились.

И сейчас я все вспоминала, как он мне это объяснял, успокаивал, поглаживал мои руки и, поднося их к губам, легонько целовал. Вот поэтому мне и не работалось, и вообще на месте не сиделось. Я решила пораньше лечь спать, но и в темноте перед моими глазами упорно вставало лицо Володи, я словно слышала его негромкий, спокойный, ласковый голос. Все же, поразмыслив немного, я пришла к успокоительному выводу, что, скорее всего, мое волнение проистекает из того, что разговор шел о Павле, из-за воспоминаний о нем, а не из-за самого Володи. Ведь смешно сказать, но я знаю Володю чуть больше недели, даже, вернее, можно сказать, вижу, а не знаю. Знать-то я о нем как раз ничего не знаю. Исходя из этого, у меня не может быть никакого особенного отношения к Володе. Ну не могу я, не должна испытывать никаких нежных чувств к малознакомому мужчине. Тем более после всех потрясений, связанных с Сашей, от которых я до сих пор еще не до конца оправилась, что и подтвердил случай с такси. Успокоив себя такими логическими выкладками, как будто логика в чувствах когда-нибудь имела значение, я в конце концов уснула.