Любви хрустальный колокольчик

Седьмой день начался не слишком хорошо. Проснулась я от холода и вспомнила, что вчера совсем забыла протопить печку. Вот растяпа! А позавчерашнее тепло уже все выстудилось. Едва я успела как следует раскочегарить печь, так что она, моя хорошая, даже гудела от усердия, как под окнами моего домика загудела машина. Я удивилась и выглянула в окно: Любаша с Валерой. Мне не очень-то понравилось, что сестра нагрянула вопреки моей просьбе. Но возражать я все же не стала, как-никак это была дача Любиных знакомых. И правильно сделала: Люба и без того пребывала отнюдь не в лучшем расположении духа, такое настроение у нее случалось редко, но, как говорится, метко. Вот и сейчас она без конца ворчала и жаловалась: на дорогу, машину, тесный домик, печной жар, на мои вылинявшие брюки и мою якобы ехидную улыбку. Я перевела взгляд на Валеру, и хотя он был, как всегда, спокоен и выглядел, можно сказать, безмятежно, я почему-то почувствовала, что причина Любашиного раздражения и злости кроется именно в нем. Люба вдруг ни с того ни с сего посоветовала мне вернуться в Москву сегодня же. Поскольку здесь я, по ее словам, рискую скоропостижно скончаться от тоски зеленой. Я поспешила уверить Любашу, что не ощущаю здесь никакой тоски — ни зеленой, ни синей, наоборот, я только начала входить во вкус здешнего житья, да и работается здесь неплохо. Люба состроила в ответ недовольную мину и пробормотала себе под нос что-то вроде того, что у некоторых наивных дурочек на уме одна работа. Переспрашивать ее я не стала, и, к моему великому облегчению, поворчав еще немного, сестра отбыла восвояси, оставив мне большой пакет яблок и лимонов. Лимоны я люблю, а тут на радостях, что меня оставили в покое, съела пол-лимона сразу, запила чаем и отправилась гулять в лес. В лесу было тихо, ветер совсем не чувствовался, и я с удовольствием прогуляла часа полтора. Во время прогулки мне никто на этот раз не встретился, хотя следы собачьих лап были повсюду, видимо, до меня здесь гуляла Ксюша с Рексом. Дома было жарковато от натопленной печки, я постепенно все с себя сняла, раздевшись, таким образом, до футболки, и села работать. Сначала никак не могла расписаться, но потом пошло-поехало, я, что называется, вошла в раж и даже взмокла от жары и азарта. Внезапно до меня дошло, что в дверь стучат уже несколько минут. Я, все еще витая в облаках своего вдохновения, пошла открывать. Это оказался Володя, он вошел в прихожую, протянул мне какую-то баночку и окинул быстрым взглядом. Машинально приняв у него банку, я глянула на себя и ужаснулась. Я же стою перед ним в одной коротенькой футболке, даже шорт на мне нет! Но Володя не дал мне долго переживать по этому поводу.

— Добрый вечер, Женя! Извини, что помешал тебе работать, ты, судя по всему, что-то пишешь. Я всего на одну минуту, принес тебе мед, и поскольку, вижу, у тебя все в порядке, то я ухожу.

— Подожди, Володя! Неужели ты пришел только из-за меда, и как ты узнал, что я пишу?

Улыбка осветила его лицо.

— Я видел, что с утра к тебе кто-то приезжал. Так как потом тебя нигде не было видно, я забеспокоился и зашел узнать, как ты тут поживаешь и все ли у тебя в порядке, заодно и мед занес. Дверь ты мне открыла с рассеянным видом и авторучкой в руке, совсем не трудно понять, что ты что-то пишешь.

Действительно, я до сих пор держала авторучку в руке, сама не замечая этого. До чего же я стала рассеянная! Володя сразу же ушел, я куда-то поставила баночку, им принесенную, и тут же забыла про нее, уйдя с головой в работу.

* * *