Любви навстречу

– Я не трону тебя, не сделаю ни одного движения, пока ты сама не попросишь.

– А если я попрошу тебя стать на голову?

Эдвард опустил ноги с кровати.

– Я выставлю себя посмешищем, но если тебе так угодно…

Мэри уперлась рукой в его плечо и толкнула обратно на постель.

– Не нужно! – рассмеялась она. – Но мне приятно знать, что ради меня ты готов на такой подвиг.

– На любой подвиг – лишь бы видеть тебя счастливой.

– О, Эдвард… – Ее взгляд задержался на его губах – ужасно хотелось приникнуть к ним снова. – Эдвард, ну что за глупости?..

– Чистейшая правда, – заявил он с усмешкой. – Правда, которой не так-то просто от меня добиться.

Мэри удивилась, заметив в его глазах огоньки мальчишеского озорства. Только с ней Эдвард позволял себе весело шутить. Но неужели он… Об этом даже страшно было подумать.

Уже давно Мэри привыкла к мысли, что никогда не будет достойна любви. Более того, после всех унижений она просто не верила в любовь. Но вот и сейчас… Эдвард вновь пробудил у нее надежду на счастье. И сердце тотчас заныло от тоски по любви.

Но мог ли герцог Фарли полюбить ее такой, какая она была – со всеми ужасами ее прошлого и туманным будущим? Абсурдность такого предположения все же не убила робкую надежду.

Заставив себя улыбнуться, Мэри сказала:

– Что ж, начнем с сапог. Сэр, не могли бы вы вытянуть ноги?

Эдвард тут же приподнял ноги.

– Ты уверена, что моя помощь не понадобится? Знаешь ли, сапоги могут быть дьявольски коварными.

Мэри усмехнулась.

– Думаю, я как-нибудь справлюсь.

– Как пожелаешь.

Собравшись с духом, Мэри ухватилась обеими руками за герцога и с силой потянула на себя. Безрезультатно. Нахмурившись, она удвоила усилия – ведь сапоги были последним препятствием на пути к полному разоблачению Эдварда.

– Господь всемогущий! – воскликнула она, чуть не упав.

– Корсеты – проклятие женщин, сапоги – мужчин, – подтрунивал над ней Эдвард.

– Неудивительно, что джентльмены нанимают камердинеров, – пробурчала Мэри со вздохом.

– Так как же, помочь тебе?

– Нет, – решительно заявила Мэри. Она должна справиться! Она сумела сбежать из сумасшедшего дома, в одиночку пересекла половину Британии и научилась неплохо управляться с пистолетом, так что теперь вполне могла с приличного расстояния застрелить кого-нибудь. И, уж конечно, она справится с какими-то сапогами!

Сделав глубокий вдох, Мэри прибегла к крайней мере – приподняла юбки и зажала ногу Эдварда между коленями. Несмотря на сбившиеся кольца кринолина, угрожавшие вот-вот опрокинуть ее, она умудрилась найти равновесие, упереться носком в пол и ухватиться за сапог. Стиснув зубы, она потянула сапог на себя. Тот соскользнул с ноги, а сама Мэри свалилась на пол.

– Вот видишь! – победно закричала она, держа сапог в руке.

Эдвард смотрел на нее, широко улыбаясь.

– Ты справилась, проявив при этом восхитительную невозмутимость и присутствие духа.

Мэри отбросила сапог в сторону и скомандовала:

– Теперь второй!

Герцог покорно кивнул, понимая, что предлагать ей помощь было бы бессмысленно.

Вскоре Мэри, уже вполне уверенно, стащила второй сапог.

– Могу я теперь опустить ноги?

– Разумеется. – Она отбросила сапог и рассмеялась, радуясь одержанной победе. – И теперь я могу беспрепятственно…

– Еще остались брюки, – перебил Эдвард.

– Ах да, конечно! – Как она могла забыть про болтавшиеся на его коленях брюки? И тотчас же ожили неприятные воспоминания, грозившие уничтожить захлеставшее ее желание. Пришлось напомнить себе, что Эдвард не был одним из тех мерзавцев.

Мэри снова сделала глубокий вдох и стала на колени. Голова немного кружилась, а в глазах туманилось, когда она опускалась на мягкий ковер. Собравшись с духом, она стянула с Эдварда брюки, и теперь на уровне ее глаз находились его колени и пах. Ах, как же ей хотелось провести кончиками пальцев вверх по его ноге, а затем…

– Только если сама захочешь, – внезапно проговорил Эдвард хрипловатым голосом.

О, она хотела! Ужасно хотела!

Мэри улыбнулась про себя и попросила:

– Ляг, пожалуйста.

Герцог улегся и, закинув одну руку за голову, полностью расслабился – будто лежать нагим перед женщиной было для него самым обычным делом.

Мэри прикусила губу, пытаясь сосредоточиться. Весь ее прошлый опыт соприкосновения с мужским органом был столь омерзителен, что ужасала одна лишь мысль об этом.

– Мне хотелось бы дотронуться до тебя, но я не хочу, чтобы ты трогал меня, – пробормотала она со вздохом.

– Да, конечно, – отозвался Эдвард. В глубине его глаз мерцал огонь.

Стоя у кровати, Мэри медленно протянула руку и положила ладонь на горячее бедро Эдварда. Почти тотчас же его возбужденная плоть начала подрагивать – словно просила к себе внимания. Мэри в смущении пробормотала:

– Почему так происходит?

Из груди герцога вырвался гулкий смех.

– Потому что прикосновение твоих рук сильно возбуждает и заставляет жаждать продолжения. Только не спрашивай меня про анатомию – я об этом ничего не знаю. Ты уверена, что хочешь продолжить?

С сомнением в сердце, не в силах решить, чему довериться – любопытству или осторожности, – Мэри призналась:

– И да, и нет.

– А почему нет?