Любви вопреки

16 апреля 1617 года. Мне следует чаще приезжать в замок. Девушки в Лавсбридже мной восхищаются. Одна хорошенькая простушка преследует меня. Куда бы я ни пошел, она тут как тут. Ее зовут Изабелла Дорринг, а ее отец – ныне покойный – был богатым купцом. Живет она одна, без компаньонки, в доме напротив жилья викария. Думаю, стоит продолжить наше знакомство. Я бы не отказался немного поразвлечься.

Итак, предок его был именно таким, каким Маркус его представлял – законченным негодяем. Только негодяй мог воспользоваться неопытностью деревенской девушки.

«А ты тогда кто?»

Жители Лавсбриджа видят в нем негодяя и распутника. Можно не сомневаться.

Проклятие. Маркус ведь хотел поступить по чести. Сделал Кэтрин предложение. Но, если она ему отказала, какой с него спрос?

Но, когда я ее поцеловал, Кэтрин ответила на мой поцелуй. Наверное, я могу…

Хватит уже строить предположения! Кэтрин заявила, что хочет жить одна, и нужно уважать ее решение.

Но это не означает, что он не может держать руку на пульсе происходящего в деревне. Надо попросить Данли, чтобы тот докладывал ему о том, как все складывается, и, если слухи, вопреки ее прогнозам, не утихнут, он, Маркус, может повторно сделать ей предложение. Тогда, не исключено, она захочет принять его.

Маркус покосился на дневник. Надо бы забросить его подальше. А лучше сжечь.

Если уж он все равно собрался сжечь эту пакость, то можно напоследок и почитать еще немного.

Интересно, к 20 апреля тон третьего герцога Харта поменялся. Теперь он писал о красоте Изабеллы: ее чудных глазах, восхитительных ямочках, соблазнительных формах. Видимо, третий герцог начал влюбляться в нее.

«Вот так штука! Дело дошло до стихов собственного сочинения!»

Маркус быстро перевернул страницу.

События приняли неожиданный оборот. Герцог писал, что его мать не любила Изабеллу. Она считала, что сыну не подходит девушка столь низкого происхождения: ведь Изабелла была купеческой дочерью. По мнению герцогини-матери, будущая герцогиня Харт должна быть аристократического происхождения. Мать запретила герцогу Харту видеться с Изабеллой. Прикинувшись больной, она затащила сына в Лондон и навязала ему девицу, какую выбрала сама: леди Аманду Маннерли, дочь герцога Блендейла, которая, как помнится, и стала впоследствии женой третьего герцога Харта.

Ясно, что мать была характером сильнее сына, и все, на что хватило духу у маменькиного сынка, это исписать жалобами на мать три страницы своего дневника. Тайком от матери третий герцог навещал Изабеллу, и отношения между ними были далеко не платоническими. Последняя запись в дневнике была вся в пятнах от расплывшихся чернил. Похоже, герцог проливал слезы, когда это писал.

10 июля 1617 года. Я люблю Изабеллу, собираюсь жениться на ней. Мне безразлично, что подумает мать. Она не может заставить меня жениться на леди Аманде. Если мать на аркане потащит меня к алтарю, я все равно не скажу «да». Я всего себя отдал: и душой, и телом – моей Изабелле. Я никогда не полюблю другую женщину.

Да, жаль, что его давно почивший тезка не догадался найти своим талантам лучшее применение. Он мог бы сочинять романы, над которыми барышни проливали бы слезы ведрами.

Факт остается фактом. Вопреки всему написанному, третий герцог Харт все же женился на леди Аманде, притом что Изабелла носила под сердцем его ребенка. Поступку нет оправданий, но утешало то, что предок Маркуса не был бессердечным дьяволом. Изабелла Дорринг явно была ему небезразлична. Жаль, что герцогу не хватало характера. Насколько легче жилось бы его потомкам на протяжении двухсот лет, если бы он нашел в себе силы сказать матери «нет».

Маркус положил дневник на комод и стал готовиться ко сну. У него в отличие от предка характер стойкий. Маркус не станет навязывать себя Кэтрин, но он должен знать, что она довольна своей жизнью – жизнью старой девы, которую сама для себя выбрала. Маркус не уедет из Лавсбриджа до тех пор, пока еще раз не поговорит с ней.

…Кто-то постучал в дверь. Кэт едва не подскочила от неожиданности и даже поставила кляксу на недописанном листе своего романа.

– Кто бы это мог быть?

Кошка сладко зевнула и почесала за ухом. Поппи лежала на подоконнике, на своем излюбленном месте, и наблюдала за птицами в саду.