Любви все роботы покорны

Капитан не хотел меня брать, и мне пришлось даже доплатить, в итоге отдав этому разбойнику шесть «носорогов»! При этом я был вынужден подвергнуться унизительному ритуалу, когда каждая твоя монета проверяется на подлинность у местного скупщика, будто ты мошенник или распоследний пьяница, коих тут в достатке. Позвольте немного похвастаться – я проявил воистину железную выдержку и не сказал ему ни слова на это оскорбление, а простоял с самым спокойным выражением лица! После того как проверка была закончена, я стал полноправным пассажиром «Владычицы». Я даже поднялся на борт с капитаном, чтобы осмотреть свою каюту (раньше это была каюта второго помощника). Корабль выглядел ужасно, но это меня не испугало. Знали бы вы, сколько мне понадобилось смелости, чтобы заговорить с капитаном в одной из местных забегаловок, вы бы поняли, что испугаться сильнее просто невозможно. Он огромен, он действительно великан! Лицо все какое-то помятое и порезанное, с кустистыми баками на пол-лица и густыми, побитыми бровями, которые вечно кривятся и сходятся к переносице, будто огромные мохнатые гусеницы. Он очень испугал меня поначалу, но, присмотревшись к нему, я понял, что он просто мужик, грубый и глупый, как все те, что работали у нас в садах.

Письмо я отправлю по твистеру, купленному намедни. Не знаю, работают ли они здесь так же хорошо, как и в Деммере, но монах, заведующий ими, клялся, что не меньше десяти писем может быть отправлено без каких-либо сомнений, а я склонен доверять монахам, если они, конечно, не пьяны, но это вы и сами знаете.

Моя же работа по исследованию тварей морских и прибрежных и составлению каталогов почти завершена, и остались лишь существа морские, кожею покрытые, как то: дельфины, киты, касатки, кракены, кальмары и русалки. С этим я думаю разобраться во время последнего своего плавания, ну да не очень и расстроюсь, коли не получится встретиться хоть даже и с одной из этих тварей.

С нетерпением жду нашей встречи! Закажите мне две чаши золотого на тридцать четвертое! Я направлюсь в «Принцессу» сразу же, как только сойду на берег!

Письмо второе

Мой друг!

Пошел уже четвертый день плавания, и я наконец-то достаточно окреп, чтобы вам написать. Все это время меня, признаться, сильно тошнило, и я маялся животом. Виной всему была погода – морякам с их природной способностью переносить качку все нипочем, а вот мне пришлось несладко. Но наконец море успокоилось, а вместе с ним и мой желудок, и я сразу же засел за это письмо.

Вчера ночью мы вместе с капитаном пили ром. Он сказал мне, что это успокоит желудок, а я был уже готов на что угодно, лишь бы эта пытка унялась. Надо сказать, что сначала это даже помогло, но сегодня с утра было вдвойне, втройне хуже! Но речь не о том – я хотел написать вам о капитане. Он, надо сказать, весьма удивительный характер, и побывал если и не на всем, то почти на всем восточном побережье. Иногда он рассказывал такие вещи, что я уж и не знал, правда это, или меня просто дурят, а его попугай все кричал «Даешь! Даешь», видимо, не зная ничего другого. Рассказал капитан, например, как в одном городе, который он называл Хаш-Хак, в портах работают люди, коих называют «чарды». В обязанность их входит высматривать корабли и первыми сообщать об этом распорядителю. А чтобы им было лучше видно, специальные люди, название коих я не помню, растягивают ковер и на нем подкидывают чарда высоко вверх! И это при том, что Торговая Компания поставила на берегу свою вышку! А когда я осторожно сказал, что, наверное, люди такой профессии весьма худы телом, капитан так долго хохотал, что мне пришлось предложить ему воды. Оказывается, чем тучнее чард, тем больше уважения ему достается – ведь, чтоб его подкинуть, требуется гораздо больше усилий, а значит, большее количество людей этому чарду доверяют!

Много он еще историй рассказал мне. И про страну, в которой люди придумали разговаривать, пожимая друг другу руки, и про остров, славящийся своими бодрящими зернами, на котором нет славы большей, чем родственный брак, и юноши убивают отцов, чтобы возлечь с матерью, а девушки подкладывают в материнские постели ядовитых змей, чтобы самим затем забраться в отцовскую постель. Рассказывал он и про город Крабак, которым управляет чудовище – женщина с двумя ногами, двумя туловищами, четырьмя руками, четырьмя грудьми и двумя головами! Она восседает на троне из кости носорога, из нее вышло шестнадцать сыновей и три дочери, с ней возлежат по очереди двое мужчин, а сама она живет в каменной башне, где для нее поют каждую ночь четырнадцать дев, и там занимается черной магией.

Тут я, надо сказать, не преминул похвастаться перед ним своим твистером, купленным, кстати, за огромные деньги, но он лишь посмеялся.

– Это все игрушки, – сказал он мне, отдавая твистер обратно. – Хоть и дорогие. Настоящая магия зиждется на крови, и кровью же вызывается!