Любви все роботы покорны

Войдя, ты сказал:

– Там, в морозилке, еще с десяток стаканчиков. Я накупил их вчера – как раз тех, что ты любишь.

– Теперь я уже не смогу все это съесть, – проговорила я и взяла мороженое. – Жаль… – Села, скрестив ноги, и принялась выгребать из стаканчика бело-розовую сладость. Ты тоже сел и обнял меня за голые плечи. Я вдруг с особой остротой почувствовала, какие они у меня узкие и детские…

Мороженое быстро таяло у стенок и становилось еще вкуснее. Похоже на сладкий крем или сливки, только прохладное.

– А полетать? – спросила я. – Можно мне будет полетать перед тем, как…

– Остался час. Чего ты хочешь больше: полетать или меня? На то и на другое, если по-хорошему, времени не хватит…

Я вздохнула:

– Хочу тебя.

И добавила:

– Я с тобой тоже летаю. Чуть-чуть…

Ты наклонился и поцеловал меня в нос:

– Клювик мой маленький…

Я поставила пустой стакан на тумбочку. Ты спросил, чуть отстранившись и глядя на меня в упор:

– Уверена, что не хочешь наружу?

Мне стало обидно до слез. Неужели никогда больше в жизни не буду летать? Я поймала твою руку и прижалась к ней губами.

– Я хочу… Я так хочу! Но только времени не останется…

Ты продолжал смотреть изучающе и вдруг просиял такой улыбкой, от которой у меня еще больше защипало в глазах – но стало легко, и все страхи исчезли куда-то. Придержав меня за шею, поцеловал в губы властно, умело – мне показалось, что я задыхаюсь от этого поцелуя, – повалил, опрокинув на кровать, и мы покатились – набок, потом я оказалась сверху… и все это время продолжали целоваться, а ты гладил меня по плечам, спине, бокам… мне становилось трудней и трудней дышать, и наконец я оторвалась от твоих губ и закричала.

Ты продолжал ласкать меня – еще и еще.

– Когда ты убьешь меня, останется привидение, – шептала я, вздрагивая в горячке. – Я буду приходить к вам и пугать по ночам…

– Призрак робота – это оригинально.

– Ты все-таки считаешь, что я робот?

Задержав руку на моей детской, податливой груди, ты ответил серьезно:

– Нет, девочка моя. Никогда не считал и сейчас не считаю…

…В этот раз ты вошел в меня легко, без боли. Ты тяжело дышал и жадно набрасывался на меня, как зверь: вперед – назад, вперед – назад… Я послушно подавалась тебе навстречу, двигаясь в такт, я кричала и немела в судороге, чувствовала себя жертвой, которую ты поедаешь, – это было так здорово!..

Мы лежали обессиленные. Я думала о тебе – о себе – о ней – опять о тебе… Какое блаженство – отдать себя, подумала внезапно, ничего не может быть этого лучше, от одной этой мысли взлетаешь, как на крыльях!

– Макс…

За всю жизнь впервые я назвала тебя по имени (вообще почему-то боюсь имен). Но ты не удивился.

– Что, маленькая?

– Послушай, Макс… А может быть, это не так уж и плохо – голубые глаза?

Ты приподнялся на локте, мягко положил мне руку на лоб – часы на твоем запястье блеснули:

– Не волнуйся, птенчик мой… Только не волнуйся.

– Я и не волнуюсь. Мне хорошо!

Притянула к глазам твою руку.

– Пять минут остается.

– Шесть с половиной… – поправил ты. – Я не буду спешить. Дождусь, пока пробьют часы.

– Мне это нравится, – проговорила я. – Это так здорово – умереть!

Ты взял меня двумя пальцами – указательным и средним – за ухо:

– Говорю тебе: не волнуйся. Иди сюда.

– Нет, ты не понимаешь, – возразила я, но послушно легла на тебя сверху. – Ты не понимаешь, как я люблю тебя, как хочу для тебя умереть… Там, за окном, деревья – ты видишь деревья – они зеленые. Когда я умру, то буду летать между этими деревьями, только невидимая, и думать о тебе. Это так здорово, для этого нужно умереть! Я люблю летать между деревьями…

Я принялась целовать тебя, целовать лоб, щеки, подбородок, шею, грудь и продолжала говорить. О музыке, о физике и астрономии, о цветах. Твои глаза смотрели на меня ласково, неотрывно. Было почти невозможно выдерживать пронзительный взгляд этих глаз – я так их люблю!

– Я очень люблю твои глаза, – прошептала я. – А еще я люблю умножать в уме. Вот сейчас умножаю 1 132 244 на 50 873…

– Да, да, – проговорил ты и стал гладить меня по спине. – Не нервничай так, моя крошка…

Я устала говорить и затихла, обмякла, прижавшись к твоей груди.

Ты вдруг резко поднял голову и поцеловал меня в лоб – секунд десять длилось это прикосновение, прежде чем ты опять уронил голову на подушку.

Часы начали бить.

Твои пальцы сдвинулись – легким, едва ощутимым движением – и легли на позвоночник.

И тогда я подумала, что забыла сказать еще о чем-то – о мелочи, но очень важной, которую тоже люблю. О какой? Мысли лихорадочно кружились в голове.

– Я люблю, – начала я и запнулась от волнения, боясь не успеть. – Слушай! Я очень люблю вишневое мороженое…

Марина Дробкова, Юлия Налетова Выгодный альянс в условиях космической экспансии