Любви все возрасты покорны (СИ)

Оказалось, что во время моего отъезда Лариса заходила по какому-то делу к бывшему мужу. Что у них произошло, и как они оказались в постели, я разбираться не стал. Но факт оставался фактом, Лариса забеременела. Вопрос о женитьбе отпал сам по себе.

Надо сказать, что чувствовал я себя прескверно, — усмехнулся Стас. — Вроде женщины, в плане секса, на меня никогда не обижались. И уезжал я не на три года и даже не на три месяца и вдруг такое. Мое мужское самолюбие было уязвлено.

Но оказалось, что кошмар только начинался. Когда у нее стал расти живот, меня все кругом осудили. Говорили, что Оболенский сделал ребенка и выгнал бедную женщину. Времена были другие, и нас вместе с ней даже на партком вызывали. Надо отдать ей должное, Лариса заявила, что ушла от меня сама и претензий ко мне не имеет. А когда она родила рыженькую девочку, у нее бывший муж рыжий, на меня стали смотреть с сочувствием. Муж забрал ее с ребенком сразу прямо из роддома.

Так вот значит, почему Оболенский не женится, — решили все, оказывается, он уже ничего не может. Если учесть, что к тому времени я был директором довольно крупного подразделения, каждый день приходилось встречаться со многими людьми, мне казалось, что я читаю в их глазах насмешку. Мне передали слова одного из моих замов, что, дескать, уработался господин Оболенский, сам пашет, как экскаватор и другим продыху не дает. Вот бог его и наказал, импотентом сделал.

А ведь бог-то меня действительно наказал, — с усмешкой заметил он, — только в другом смысле. Со временем я стал замечать, что чем удачнее у меня складываются дела в бизнесе, тем меньше становится шансов встретить женщину, которая любила бы меня, а не мои деньги.

К пятидесяти годам я вдруг понял, что Стаса то больше нет. Стасик давно вырос и даже уже состарился. Остался состоятельный, но далеко не молодой господин Оболенский. И хотя было достаточно много женщин, желающих выйти за меня замуж, в первую очередь, это был чисто меркантильный интерес. Я убедился в этом не единожды. В конце концов, я принял это, как данность. И предпочитал связь с замужними женщинами, по отношению к которым, в принципе, не имел никаких обязательств.

Я понял, что бог наложил на меня карму за мой эгоизм, мое равнодушие по отношению к женщинам в прошедшие годы. Вся моя энергия всегда была сосредоточена на одном — сын, работа, бизнес, деньги. С женщинами я только отдыхал и расслаблялся, а потом вновь с головой уходил в работу.

— Станислав, — обратилась к нему журналистка, — вы состоятельный человек, а как вы считаете, вас можно отнести к, так называемым, "новым русским"?

— Да нет, Леночка, я не "новый русский", — лукаво прищурившись, ответил ей Стас, — Я С Т А Р Ы Й Х И Т Р Ы Й

Е В Р Е Й. Уж такой, какой есть.

Хотя отец уделял мне достаточно много внимания, но он больше учил меня различным мужским премудростям. Учил метко стрелять, рыбачить и варить настоящую рыбацкую уху, чинить различные электроприборы. Мы вместе с ним строили на охотничьей заимке домик и баньку.

А моим духовным наставником был дед Моисей. Он вложил в меня очень много. Все, что во мне есть хорошего, а может и плохого, передалось мне от деда. Он заложил в мое подсознание жизненную программу, и я до сих пор придерживаюсь многих принципов, которые внушил мне дед.

— Расскажите мне о нем, — попросила Лена.

— Леночка, давайте тогда на сегодня съемку закончим, — предложил Станислав. — Я все-таки хочу угостить тебя своим фирменным блюдом, а за ужином, если тебе интересно, поговорим о деде Моисее. Тем более, что эта информация не для твоей передачи.

— Хорошо, я согласна.

Все прошли в столовую, Анна накрыла на стол и Оболенский начал свой рассказ:

— До войны у деда Моисея было пятеро сыновей и пятеро внуков. Четыре сына погибли на войне, а их семьи сгинули в Бабьем Яру. Мой будущий папа вернулся только в 1946 году. После тяжелого ранения он почти год провел по госпиталям. Вернулся, встретился с моей будущей мамой и собирался жениться. Но дед требовал, чтобы он взял в жены невесту его погибшего брата из еврейской семьи.

Моя мама выросла в русской семье, и никто не знал, что она еврейка и приемная дочь. В свое время ее родители стали жертвой еврейского погрома, а маленькую Лизу Цукерман спрятала русская женщина. Девочку удочерили и дали фамилию и отчество приемного отца.

Впервые, папа ослушался воли моего деда. Забрал свою невесту и уехал из Анапы на Тюменский Север. Бабушка Софа была в отчаянии, единственный, оставшийся в живых сын, покинул родной дом. А когда она узнала, что молодые ожидают прибавления семейства, то заявила мужу, что уезжает к сыну няньчить внуков.

Воля старого Моисея была сломлена. Так, перед самым моим появлением на свет, бабушка с дедом приехали к моим родителям. Вначале жили все вместе, но так как дед был опытным бухгалтером и, несмотря на возраст, работал, то вскоре они получили свою квартиру.

После моего рождения ненадолго приезжала моя вторая бабушка. Тогда-то она и рассказала, как появилась в их семье девочка Лиза. Для деда это был бальзам на душу, — усмехнулся он.