Любви все звания покорны. Военно-полевые романы

А это были никакие не шутки. Просто живность, намучившись от перелета и посадки, с радостным облегчением выходила на естественную природу.

Дело в том, что Григорий Иванович, большой любитель парного молочка и прочей натуральной животноводческой продукции, решил не рисковать: чтобы не остаться без всего этого на новом месте, привез с собой стадо – коровы, овцы, козы, а еще куры, ульи с пчелами, – в общем все необходимое для нормальной бесперебойной работы измученного маршальского желудка. Копыта и рога у коров, коз обвязали соломой и тряпками, чтобы, не дай бог, с перепугу они не продырявили обивку “Дугласа” да и себе ущерба не нанесли.

Конфуз, понятно, большой вышел. А Кулик, как ни в чем не бывало, вышел из второго самолета, обменялся рукопожатием с приличествующим рангу видом. И все поглядывал, правильно ли идет разгрузка животноводческого хозяйства. Правда, через несколько дней, когда получил очередную выволочку из Москвы, выглядел растерянным: за что, мол, с него взыскивают, дело-то обычное. Но вскоре обида забылась».

А вскоре Сталину доложили о самолетной охоте Кулика, которая стала последней каплей в терпении выходок разжалованного маршала:

«Ну то, что он в рабочее время отбывал на охоту за утками, – дело не страшное. Не впервой. И то, что служебный самолет в личных целях использовал, мало кого удивило – попробуй определи, где у высокого воинского начальника кончается служебное, общественно значимое дело, а где начинается личное. Но не подумайте, будто самолет он использовал для поездки в отдаленный район, где этих уток водится в изобилии. Григорий Иванович не был обделен фантазией и придумал нечто такое, что одних позже приведет в неописуемый восторг, а других в шоковое состояние.

Вечером прилетели на место охоты. Хорошенько закусили. Так хорошенько, что ранним утром Кулика еле-еле удалось растолкать. То ли спросонья, то ли заранее все обдумав, он вдруг решил, что и У-2 можно вполне приспособить для утиной охоты. Надо бы только немного довооружить его. Пулемет? Подойдет. Установили. И Григорий Иванович, войдя в азарт, гонялся за утками на бреющем полете, подкашивая их пулеметными очередями. Только успевали пулемет перезаряжать.

– Ух-х, вот это охота! – с неподдельным восторгом говорил он потом. – Сколько ж мы их намолотили?

Воистину «намолотили», потому что пулеметные пули выворачивали утиные тельца наизнанку. Сколько патронов израсходовали – считать было некогда да и некому. Все списали на боевую подготовку».

После работы двух комиссий Министерства Вооруженных Сил СССР, которые в мае-июне 1946 года проверили состояние боевой и политической подготовки в войсках Приволжского военного округа, Г. И. Кулик был уволен в отставку. Точно так же, как его командующий – генерал-полковник В. Н. Гордов, и начальник штаба округа Ф. Т. Рыбальченко. И все из-за неудовлетворительной оценки по итогам работы комиссий.

О своем назначении в Приволжский округ Кулик позднее расскажет так: «На должность зам. командующего войсками ПриВО я был назначен в июне 1945 года, куда и ехать не хотел, так как командующим округом являлся Гордов, который ранее был у меня в подчинении.

Я честно признаюсь, что это назначение было для меня очень тяжелым, и я считал, что это является моей ссылкой. Я опять озлобился против партии и правительства».

Интересно воспоминание Кулика о взаимоотношениях с командующим и начальником штаба: «Заместителем Гордова я был в течение 11 месяцев, но почти все это время я находился в служебных командировках, и в самом штабе округа я пробыл месяц с небольшим. С Гордовым и Рыбальченко вне службы я ни разу не встречался. Когда Рыбальченко был назначен на должность начальника штаба округа и прибыл в Куйбышев, то Гордов в это время был болен и находился у себя на квартире. Мы вместе с Рыбальченко явились на квартиру Гордова и представились, причем, кроме официальных разговоров, между нами ничего не происходило, и Гордов даже не пригласил нас пообедать. С Рыбальченко у нас были натянутые отношения, и никогда вместе с ним я у Гордова не встречался, кроме указанного выше случая».

Через несколько дней, после снятия с должностей всех троих генералов вызвали к Булганину и в присутствии Василевского и Конева каждому в отдельности дали прочитать приказ об отставках. Григорий Иванович, прочитав приказ, заплакал и попросил Булганина, чтоб ему дали возможность уйти в отставку с пенсией. Еще через несколько дней, генерала Кулика вызвали и объявили, что пенсия ему назначена в размере 90 %. И в этом случае Сталин пощадил Григория Ивановича, а он воспрял духом. Но, видимо, рано.

В январе 1947 года, через полгода после отставки, Кулика арестовали, а 23 августа 1950 года его вместе с генералами Гордовым и Рыбальченко приговорили к расстрелу.

Исходя из предъявленного обвинения, все они считались участниками антисоветской заговорщицкой группы, однако в отношении каждого из них было заведено отдельное дело, и суд рассматривал эти дела отдельно друг от друга. Так было проще доказать виновность каждого подсудимого.