Лючия, Лючия

Мы со свидетелями прождали в церкви до трех часов. Я сама на этом настояла. Не знаю почему, но я сказала самой себе, что три часа дня – это волшебное время, что Джон опомнится, примчится в церковь и будет умолять простить его. Тем не менее, гости ушли через два часа. Мои братья обошли все ряды и оповестили собравшихся, что они могут идти и что мы присоединимся к ним чуть позже.

Роберто и Орландо поехали в отель «Карлайл» и узнали, что Джон Тальбот все еще там проживает. Орландо придумал какую-то историю о том, что Джон заболел, а так как мои братья были разодетыми в пух и прах, главный управляющий позволил им войти в комнату Джона. Номер был пуст, кровать аккуратно заправлена; ни малейших намеков на то, что Джон там появлялся. Не было даже зубной щетки. Главный управляющий спросил моих братьев, не собираются ли они оплатить счет. Джон Тальбот задолжал отелю 2 566,14 долларов. Братья объяснили, что не являются его родственниками, но управляющий им не поверил.

На обратном пути Роберто решил поинтересоваться у механика насчет «паккарда». Механик сказал, что не видел машину уже больше недели. Странное дело. Но разве может быть что-то не странным, если это связано с исчезнувшим человеком?

Мы позвонили в полицию, и через сорок восемь часов они внесли его в список пропавших без вести. Но это всего лишь формальность. Полицейские сказали Роберто, что не раз сталкивались с подобной ситуацией. Но разве меня может успокоить то, что и другим девушкам пришлось испытать такое же унижение. На самом деле я только еще больше расстроилась. Я передала полицейским фотографию Джона и билеты на наше свадебное путешествие на Бермудские острова, которые они пообещали вернуть, как только закончат расследование.

Кто-то стучит в дверь моей спальни. Я молчу. Я не могу говорить ни с кем вот уже целую неделю, почему я должна отвечать на этот раз? Мама открывает дверь:

– Лючия?

Я чувствую себя виноватой в том, что заставила пройти мою маму через все это. Совсем не о таком она мечтала для своей дочери.

– Привет, ма.

– Я принесла тебе немного еды.

– Мне не хочется.

– Прошу тебя, поешь, – умоляет мама. – Нам всем так горько смотреть на то, что этот человек сделал с тобой. Зачем так из-за него изводиться? Он того не стоит!

Папа прав – из мамы бы вышла прекрасная актриса драмы. Это в ней говорит барезская кровь.

– Я поем, мама. Но лучше я сделаю это на кухне.

Достаточно я уже провалялась в постели. Чем больше я переживаю из-за Джона, тем больше злюсь на него. Я не из тех девушек, что оставят все как есть. Мне просто необходимо узнать, почему он так со мной поступил. Но разве ответы придут прямо ко мне в комнату?

Папа широко улыбается, когда видит, как я иду вниз по лестнице. Потом он поднимает глаза к небу и благодарит Бога.

– Я молился, чтобы ты спустилась вниз и как следует рассердилась.

– Отлично, папа, твои молитвы были услышаны.

– Ты действительно хочешь это сделать? – не верит Рут, сворачивая с автострады в сторону строящихся домов.

– Струсила? – спрашиваю я.

Я пытаюсь шутить, но, похоже, Рут совсем не до шуток.

– Немного. Я наврала Харви, что мы проедемся по магазинам. Он беспокоится, что если мы приедем сюда, то можем столкнуться нос к носу с Джоном. Не исключено, что он прячется где-нибудь неподалеку.

– Полиция уже все здесь осмотрела, – успокаиваю я. – Подумай сама. Даже если он окажется здесь, то нам совсем необязательно выходить из машины.

– Договорились.

– Как ты думаешь, что с ним могло случиться? – с сочувствием спрашивает Рут.

– Понятия не имею.

– Лючия, знаешь, мне очень хочется тебе помочь. Но чего я никак не могу понять, так это зачем тебе понадобилось смотреть дом? Зачем так себя мучить? Не легче ли просто все забыть?

– Рут, ты представляешь себе, каким образом мы шьем платья?

Рут даже смущается, а я продолжаю:

– Это единственное, что я умею делать. Ты рисуешь эскиз, я разбиваю его на части и делаю по ним выкройку из бумаги, потом эту выкройку кладут на ткань и вырезают из нее детали, которые собираются вместе, сшиваются, и получается платье.

– Да, но…

– Послушай меня, Рут. Пока я сидела в комнате, то составила список всего того, что я знаю о Джоне Тальботе. Сначала я описала его самого: набросала его портрет. Потом перечитала свой дневник и переписала оттуда названия всех мест, в которых мы с ним бывали, особенно те, в которых мы бывали много раз. Залив Хантингтон, госпиталь «Кридмор», ресторан «Везувио». Это части эскиза.

– Хорошо, кажется, я начинаю понимать. Теперь тебе нужно, так сказать, сшить вместе все детали.

– И когда я это сделаю, возможно, я получу ответ, который поможет понять мне, что в точности со мной произошло.

– Ты не была здесь с того дня, когда…

– Вообще-то, мы были здесь за день до свадьбы. Но в последнюю минуту я передумала, потому что хотела сохранить нечто особенное для нашей брачной ночи.

– Какой адрес?

– Последний дом, – показываю я в конец улицы.

– С видом на залив.

– Отличное соседство, – говорит Рут, проезжая мимо домов с гаражами на две машины и газонами. – Неудивительно, что тебе тут так понравилось.