Людены, или Великая Октябрьская Социалистическая Контрреволюция

Хотя социалистическо-бюрократический менеджмент СССР и отсрочил смену общественного строя в России, рано или поздно она произойдет. Однако интересным вопросом является насколько рано или насколько поздно. А в равной мере, произойдет это естественным эволюционным путем изнутри или будет экспортировано другими странами. Заметьте, что именно «экспортировано», а не «импортировано из», поскольку другие страны в этом случае будут активной стороной.

Эти вопросы имеет особую важность, поскольку в случае со сменой других формаций, именно те, кто меняли строй раньше и изнутри получали сильное преимущество потом. Взгляните хоть на те же капитализм или социализм. Первой к капитализму по сути перешла Англия, и она доминировала в капиталистическом мире. Успевшая чуть впереди Голландия тоже не жаловалась на судьбу даже несмотря на микроскопический размер. Опоздавшие совсем немного и пришедшие к капитализму при внешнем воздействии Франция и Германия уже вынуждены были удовлетворяться второстепенными ролями. Достаточно просто посмотреть на колониальные владения Франции и сравнить их с английскими. А Германия оказалась до того обделена, что ради передела мира полезла в две мировые войны одну за другой. Хотя надо признать, что кроме опоздания с ними обеими случилась еще одна ощутимая неприятность — Россия, точнее война с нею, что также не сказалось благотворно на их положении. Не лезь Наполеон, а затем Гитлер в Россию, может у их стран все сложилось бы и удачнее.

В случае с социализмом первой оказалась Россия в форме СССР, Германия в форме Третьего Рейха, и Америка с рузвельтовскими реформами. Знакомые имена? Не случайно, что эта расстановка фигур во многом определила все главные события двадцатого века.

Конечно, размеры и потенциал стран также играют огромную роль, но то, что миллиардный Китай оказался большую часть двадцатого века второстепенным игроком, а огромная Британская Империя запоздавшая с переходом к социализму просто вынуждена была расформироваться, указывает на то, что размер и потенциал сами по себе еще не могут гарантировать успех. Тем более, что как показал двадцатый, да и не только двадцатый, век, у России и с размерами, и с потенциалом все в полном порядке. Так что в рамках нашего разговора от этого можно отвлечься.

Стало быть, вопрос в том, а сможет ли Россия скоро сменить свой общественный строй на патрархию несмотря на то, что с ней сотворили. А чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, много ли в России сохранилось люденов, причем не просто осталось, а осталось структурно, в каких-то «заповедниках гоблинов», где они могут продолжать существовать. И ответ, в общем, не слишком пессимистичный.

А сколько нужно?

Оказывается, не так уж и много. Для начала, строй определяется доминирующими производственными отношениями. Теми, где занятно большинство занятого населения. «Занятого» — это ключ. В Америке начала двадцатого века большинство женщин было по сути домохозяйками, но это не определяло общественный строй Америки, верно? Теперь давайте посмотрим снова, что сделали годы перестройки и демократии с российской экономикой?

Малые города, наполненные в основном социалистическим пролетариатом и его менеджментом вымирают.

Специализированные крупные производства, в свое время построенные на пустом месте, останавливаются, а на них кроме инженеров и специалистов было занято и огромное количество социалистического пролетариата.

В крупных городах в первую очередь страдают крупнейшие производства, опять же в первую очередь создававшие рабочие места для социалистических пролетариев.

То есть, люденов, конечно, соцменеджмент укоротил весьма и весьма изрядно, но при этом в еще большей степени сократил и свою собственную социальную базу — а кому нужны социалистические менеджеры, если нет социалистического пролетариата? И в какой пропорции укоротили одних и других — сказать трудно, но интуитивно кажется, что с падением обеспечивавшей себя буквально всем империи пролетариат потерял больше.

А помните, что происходит на болоте, где становится меньше лягушек? Там уменьшается и количество цапель, которые этими лягушками питаются. Таким образом соцменеджмент-бюрократы сами себя сделали избыточными, в значительной мере сократив свою собственную экологическую нишу. А что происходит, когда кто-то в природе лишний? Не сразу, конечно, но рано или поздно?

Новые отрасли

Вот что сказать легко, это то, что даже устроив перестройку, социалистические менеджеры не стали способны управлять люденами. То есть, пролетарий-то они сократили, работа у них такая — управляться с пролетариатом, а что делают «сокращенные» людены — сказать не так легко. Да, кто-то уехал, кто-то переквалифицировался в торгаша, кто-то просто вымер, но ведь многие и остались. Что делают они?