Люди

— Да. Для глексенов знание — это битва! Война за территорию! Знаете, у них, чтобы получить звание, эквивалентное нашему «учёный», нужнозащитить диссертацию. Именно так это и называется: защитить! Но быть учёным — это не значит оборонять свою точку зрения от всех проходящих, это значит быть гибким и открытым и ценить истину независимо от того, кто её обнаружил.

— Согласен, — сказал Селган. Он немного помолчал, потом продолжил: — Но вы не особенно много времени тратили на то, чтобы выяснить, нет ли в верованиях глексенов в жизнь после смерти какого-нибудь рационального зерна.,

— Это не так. Я дал Мэри массу возможностей продемонстрировать мне доказательства их утверждений.

— В смысле, до того эпизода с мемориалом?

— Да. Но у неё ничего нет!

— И вы, как в случае с финитной космологией, просто бросили это дело, удовлетворившись тем, что вам-то известна истина?

— Да. То есть…

Селган вскинул бровь.

— То есть?

— То есть, да, конечно, я спорил с ней относительно веры в послежизнь. Но это другое.

— Не такое, как вопросы космологии? Почему?

— Потому что от этого слишком многое зависит.

— Разве от вопросов космологии не зависит судьба всей вселенной?

— Я хочу сказать, это не какой-то абстрактный вопрос. Это было… этоесть  — корень всего.

— Почему?

— Потому что… потому что… хрящ, я не знаю почему. Просто это казалось до ужаса важным. В конце концов, по этой причине они сражаются во всех этих войнах.

— Понимаю. Но я также понимаю, что это основа всех их верований; это нечто такое, с чем — и вы должны были это прекрасно понимать — не так просто расстаться.

— Полагаю, что так.

— И, несмотря на это, вы продолжали настаивать.

— Ну… да.

— Почему?

Понтер пожал плечами.

— Хотите услышать мою догадку? — спросил Селган.

Понтер пожал плечами ещё раз.

— Вы не оставляли эту тему, потому что сами хотели выяснить, нет ли за этими верованиями чего-то рационального. Возможно, Мэре и другие глексены просто скрывают от вас правду. Возможно, есть какие-то доказательства, которые она вам откроет, если вы продолжите спрашивать.

— Не можут быть доказательств для того, что не существует, — сказал Понтер.

— Разумеется, — ответил Селган. — Но вы пытались или убедить их в своей правоте, или заставитьих убедить в их правотевас.

Понтер покачал головой.

— Это было безнадёжно, — сказал он. — Эта их идея о душе просто смешна.

— Душе? — переспросил Селган.

— Нематериальной часть чьей-то сущности, которая, как они полагают, бессмертна.

— Ах. И вы говорите, что эта идея смешна?

— Конечно.