Люди «А». Второе издание

В здании штаба ВВС Афганистана был обычный рабочий день. Играло радио, сновали посетители. С улицы пахло шашлыками – как и во всём Кабуле.

Первые два бойца, в гражданском, вошли в двери штаба. Охрана не отреагировала. Через небольшое время вошли ещё двое. Как по маслу. Так, парами, в здании оказалась вся группа, на обоих этажах.

– Начали! – рявкнул Савельев в рацию.

Бойцы на первом этаже бросились на внутреннюю охрану и в секунды разоружили её. На втором – ворвались к руководству штаба и взяли под контроль.

– Вперёд! – кричит по рации Савельев второй группе, расположенной неподалёку от здания.

Группа за пару минут разоружила внешнюю охрану. Штаб ВВС был взят. Стояла тишина. Только со стороны дворца Амина были слышны выстрелы.

Савельев выбежал на улицу. Впервые в жизни его накрыла эйфория после успешной операции[9].

Смеркалось, дул свежий ветер. Со стороны дворца Амина всё стихло. Стрельба переместилась в город.

Анатолий смотрел в тёмное небо. Эйфория немного отошла. Начались мысли о том, как там дела у ребят во дворце Амина. Или, может быть, он вспоминал о жене, с которой даже не удалось проститься: улетали в Афганистан прямо с базы.

Рядом раздался взрыв. Савельев упал на землю и пригнул голову. Снова наступила тишина. Приподнялся, осмотрелся.

Снаряд попал в БМД, которая подтянулась к штабу и стояла у входа. Возле неё лежал солдат. Анатолий Николаевич кинулся к нему. Из штаба выбежали десантники и тоже бросились на помощь.

– Держи голову, голову держи! – кричал Савельев.

Вдвоём с подоспевшим бойцом они тащили молодого мальчишку.

– Он мёртвый. Кладём его, – сказал десантник и положил его плечи и голову на землю.

– Подожди, может, выживет, понесли, понесли! – не хотел сдаваться Савельев, держа паренька за ноги.

– Умер. Сердце не бьётся, – сказал боец, склонившись над трупом.

Анатолий Николаевич медленно опустил ноги парня. Покойного накрыли курткой.

Савельев стоял и смотрел на тело. Взгляд упал на книжицу, что валялась рядом.

– Подожди, он что-то обронил, – сказал Савельев.

Нагнулся, поднял. Комсомольский билет. Раскрыл его. Кровь мешала прочитать фамилию солдата.

И только фотография осталась незапачканной. С неё смотрел белокурый мальчик и улыбался.

Первая смерть не забывается. Никогда.

1979, декабрь. Москва

Тридцать первого декабря Анатолия Николаевича Савельева ждали дома к новогоднему столу. Когда раздался звонок, Наталья Михайловна побежала открывать дверь.

Но на пороге квартиры стояли незнакомые люди.

– Здравствуйте. Старший лейтенант Савельев задерживается в командировке, – сказал один из них.

– Что это за командировка такая? К новогодней ночи не вернётся? – нервно спросила жена.

– К новогодней – нет. Вернётся в апреле, наверное, – ответили незнакомцы. – Вам от него письмо.

Писать из Афганистана запрещалось. Но накануне Нового года кто-то согласился отвести в Москву короткую записку. Времени было пять минут, торопились на вылет.

Савельев судорожно начал бегать в поисках клочка бумаги. Но какая там бумага – жили в голых бараках. Вдруг он вспомнил: в сумке есть новая рубашка, которую засунула жена, а значит – есть упаковочная картонка.

И сейчас Наталья Михайловна Савельева держала в руках исписанную мелким почерком картонку, которую принёс незнакомый ей человек за несколько часов до боя курантов.

– Новогодняя открытка… – растерянно сказала она, дочитав послание мужа.

Анатолий Николаевич вернулся в Москву только летом 1980-го, перед самой Олимпиадой. За эту командировку Савельев был награждён первым орденом Красной Звезды.

В течение следующих лет через Афганистан прошёл весь личный состав Группы «А».

1992. Москва, штаб-квартира группы «А»

– Сегодня б-без обеда и п-пораньше. Эта фраза для бойцов Савельева означала, что на этот раз тренировки будут проходить без перерыва на обед. Что касается «пораньше», то оно означало, что распустят раньше. Минут на десять. Или на пять. Такой обмен никак нельзя было назвать равноценным. Но бойцы гордились, что способны выносить такие нагрузки.

Савельев никому и никогда не давал ни малейшей поблажки. В том числе и себе.

Один раз в жизни я было подумал, что Савельев меня пожалел. Но конечно, я ошибался.

Осенью 1995-го мы совершали горный переход в Приэльбрусье. После теракта в Будённовске было решено начать подготовку бойцов по ликвидации главарей бандформирований в горной местности. Отобрали тех, кто проявил себя в Будённовске, и забросили на высоту. Савельев вёл нас как старший.

Мы шли рядом с Анатолием Николаевичем. Увидев меня, купающегося в собственном поту под тяжестью снаряжения и высоты, он внезапно скомандовал:

– Д-дайте мне свой п-пулемёт.