Люди, Бооги и Монстры (СИ)

— В смысле, чернокожих, типа из их племени. Я вообще думал, что тебя там убили. Зашел, а ты в луже крови валяешься без сознания. Потом еще в спальне… — Алекс уставился в пол, склонив голову между плеч, и провел целой рукой по ежику коротких волос. — Пиздец, никогда не забуду.

Бен вспомнил спальню матери после налета и кровавые простыни в мусорке. Он не хотел знать, но, сглотнув, все равно спросил.

— Как она?

— Вывихнуто плечо, — безжизненным голосом произнес Алекс, — сломано запястье. Они пережали ей руки ее собственными наручниками. Множество ссадин, синяков, про то, что там, — он кивнул между ног, — я не знаю. Ее прооперировали, и теперь она лежит в реанимации. Тут ее брат приходил, пацан совсем. — Алекс показал на разбитую губу. — Это, кстати, он сделал.

Бен невесело хохотнул.

— Неудивительно, ты ведь дерешься хуже школьника.

— На себя-то посмотри, — издевательски протянул тот, — позволил уложить себя с первого удара, слабак. Я теперь герой, — вздохнул Алекс. — У меня даже интервью возьмут завтра. Тебе тоже перепало, твой папаша взялся защищать тех трех копов.

— Да твою ж мать, — Бен закатил глаза. — Ну какого хуя, его только не хватало!

— Ага, знатно подлил масла в огонь. За твоей жопой журналисты охотятся, зато Департамент тебе охрану выделил, ребята возле двери троих из желтых газет спровадили только за последний час. Докторша сказала, что тебя сегодня отпустят. У тебя есть, куда поехать?

Наверное, все-таки для него было слишком много плохих новостей за раз, потому что голова начала раскалываться, как хрустящая корочка. С зубодробительными прострелами в висок.

— К матери, я чую, тоже не вариант. Ладно, в отеле тоже ничего будет.

— Тебе нельзя одному, после сотрясения надо будить каждые три часа. У меня так было, когда я на скейте шибанулся с моста. Рвало ночью, как будто я намешал с три ведра алкашни.

— Я смотрю, у тебя богатый опыт в распитии алкогольных напитков, — заметил Бен, шипя от боли.

— Очнись, Шерман, я же О’Доннел, — он пожал плечами. — Это как спрашивать, пробовал ли американец бургер, и зачем русскому медведь.

— Зачем?

— Затем, что хоть кто-то катается на велосипеде по их дебильным дорогам.

Бен долго смотрел на Алекса, пока не произнес:

— И это я псих.

~~~

— О, — вырвалось у Бена, когда он обернулся на звук открывшейся двери. Он стянул с себя больничную одежду и стоял голый, как раз собираясь переодеться.

— Успокойся. У тебя нет ничего, чего бы я еще не видел, — в палату зашел Купер в своем черном пальто, видимо, приехавший из участка сразу после смены, и скинул спортивную сумку на кровать. — Это тебе.

— Что там?

Джон закатил глаза.

— Костюм пасхального зайца.

Бен непонимающе моргнул, прикрываясь между ног больничной рубашкой — он даже в душ с Купером одновременно не ходил.

— Одежда твоя, баклан. Из шкафчика забрал. Ты же не собирался ехать в окровавленной форме? — тот перевел взгляд на кучу черной одежды на стуле и вздохнул. — А нет, вижу. Собирался.

— Я же не знал, что под сопровождением имелся в виду ты.

— Господи. Вообще-то в 21 веке придумали такую полезную вещь, называется «телефон», — Джон присел в кресло, где до этого валялся Алекс.

— А вдруг ты был занят?

Бен открыл сумку и достал джинсы, толстовку и куртку. Ну да, какие трусы? Запасного нижнего белья он с собой не брал.

— Как снимать кеды с высоковольтной линии, так я не занят. А как забрать твою задницу из больницы, так куча дел, — Джон потер ладони о бедра. — Одевайся, дятел. Дьюи уже ждет нас в машине.

Бен быстро натянул джинсы, чувствуя взгляд Купера хуже прожектора.

— Дьюи? А он что здесь делает? О-ох, — скакать со штанинами была плохая идея, и у Бена резко закружилась голова и замелькали черные пятна перед глазами. Чуть не упав, он вдруг почувствовал теплую большую руку на груди, которая помогла ему выпрямиться. Поджав губы в одну тонкую линию, Купер смотрел на него сверху вниз с мрачным выражением лица.

— Лучше спроси, кого тут нет сегодня. Шишки из Департамента отчитались перед прессой и фьюить на своих лимузинах к едрене фене. Хоть операцию с госбюджета оплатят, — произнес Джон, его шершавая ладонь все еще лежала у Бена на груди.

Он, кажется, перестал дышать, смотря куда угодно, но только не Куперу в глаза. Джон, видимо, что-то уловил и сделал шаг назад.

— Я буду за дверью.

Бен натянул кофту и, прежде чем выйти, взглянул в зеркало. В ответ на него уставилась жертва боксерского ринга с фиолетовым заплывшим глазом и полоской пластыря через весь лоб. Ну, по крайней мере, теперь к вопросу «а не ебнулся ли он головой, чтобы так реагировать на Джона Купера» можно было честно ответить «о да, и было чертовски больно».

— Мальчик мой, иди-ка к папочке, — Бен не успел сесть на переднее сидение, как со спины его заграбастал Дьюи в крепкое объятие своими длинными, жилистыми руками. — Спасибо тебе, парень. Слышишь? Спасибо. — Он уткнулся лбом ему в щеку, в нос ударил запах кофе и ментоловой жвачки. — И О’Доннелу передай. Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы это был ты. Понял? — Дьюи смачно поцеловал его в щеку. — Я люблю тебя, чел.