Люди Быка

– Вихри враждебные реют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут!
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут!

Народ перестал считать синяки, ссадины и выбитые зубы. Он начал группироваться вокруг жбана, старейшин и Семена. Певец почувствовал общественное внимание и двинулся ему навстречу: добавил громкости, начал рисовать в своем воображении соответствующие картинки и «отсылать» их слушателям:

…На бой кровавый, святой и правый,
Марш-марш вперед, рабочий народ!

Песня закончилась, люди обалдело и озадаченно смотрели то на Семена, то друг на друга. Исполнитель уловил общую реакцию зала: «Круто, но непонятно!»

– Ничего, – сказал он. – Вы просто еще не доросли до классовой борьбы. Я вам спою что-нибудь родное.

И он, напрягая воображение и голосовые связки, завел:

…В заповедных и дремучих,
Страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей
На людей наводит страх…

В двух местах сразу заплакали дети. Взрослые делали какие-то торопливые жесты скрещенными пальцами – вероятно, творили охранные знаки. Это Семена вдохновило еще больше:

– …В заколдованных болотах там кикиморы живут,
Защекочут до икоты и на дно уволокут.
Будь ты конный, будь ты пеший – заграбастают,
А уж лешие так по лесу и шастают.
Страшно, аж жуть!…

Для пущей убедительности Семен устроил некое подобие танца или пантомимы – он угрожающе размахивал посохом, гримасничал, тряс волосами и прицельно бросался «мыслеобразами» то в одного, то в другого слушателя.

…Из заморского из леса, где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы – чуть друг друга не едят.
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом…

Семену чуть самому не стало страшно от буйства собственной фантазии. Персонажей он воображал не мультяшными куклами, а настоящими живыми – слюнявыми, клыкастыми, смердящими.

… Соловей-Разбойник главный им устроил буйный пир,
А от них был Змей трехглавый и слуга его – Вампир.
Пили зелье в черепах, ели бульники,
Танцевали на гробах, богохульники!

Кто такой Соловей-Разбойник, Семен понимал плохо и, на всякий случай, представил его огромным полуразложившимся трупом. Напряжение в толпе нарастало, люди прямо-таки обмерли, охваченные ужасом:

… Змей-Горыныч влез на дерево, ну раскачивать его:
– Выводи, Разбойник, девок,
Пусть нам лешие попляшут, попоют,
А не то, я, матерь вашу, всех сгною!

Образ трехголовой зубастой рептилии, сидящей на дереве, вызвал у слушателей стон. Несколько женщин, стоявших в первых рядах, начали проталкиваться назад. При этом они закрывали лица руками и тихо подвывали. Мужчины сжимали в руках оружие (у кого оно было) и поглядывали по сторонам, прикидывая пути отступления. Бежать было некуда, а Семен надрывался – вслух и «ментально»:

… Все взревели как медведи – натерпелись,
Ведьмы мы или не ведьмы? Патриотки или нет?!
Налил бельма, ишь ты клещ, отоварился!
А еще на наших женщин позарился!

С образом ведьм тоже возникла некоторая проблема, но Семен ее решил с ходу: припомнил здешние «избушки на курьих ножках» и представил, как из них встают покойницы.

… Соловей-Разбойник тоже был не только лыком шит.
Гикнул, свистнул: – Рожа, гад заморский, паразит!
Убирайся без боя, уматывай!
И Вампира с собою прихватывай!

Семен вздыбил свое вдохновение, как девятый вал, а потом резко пошел на снижение:

– …И теперь седые люди помнят прежние дела:
Билась нечисть груди в груди и друг друга извела.
Прекратилось навек безобразие,
Ходит в лес человек безбоязненно.