Люди долга и отваги. Книга 1

— Был такой факт. Вчера, — подтвердил майор. — Но как доложил полковник Соболев, подозрения Чарухиной, а точнее, ее племянницы, были напрасными. Обе женщины оказались порядочными гражданками. Так что… — развел руками майор, — ни к милиции вообще, ни к нашей группе в частности, это заявление, видимо, не имеет отношения… У нас достаточно реальных фактов, которыми предстоит заниматься…

— А куда же все-таки деньги делись? — спросил сержант Житарь.

— Может быть, потеряла, — неопределенно пожал плечами майор.

— А может быть, у нее украли, — в тон начальнику сказал Бородин. — Тогда как прикажете поступать?

— Так я же вам говорил: никаких признаков кражи — в сумке нашли и кошелек, и тот платочек, в котором были деньги…

— И я про то, — продолжил Бородин. — Вспомните дело Циркача и тогда поймете, Юрий Петрович, куда я гну.

— Циркача? Какого Циркача? Напомни, Григорий Тимофеевич, когда это было?

— Два года назад. Неужели забыл? — удивился Бородин.

— Два, говоришь? — поднялся со своего места майор. — Тогда забыл не я, а вы, товарищ старший лейтенант. Когда вы циркачей ловили, я курс науки проходил в Москве, — подмигнул начальник.

— И то правда, — почесал затылок Григорий Тимофеевич. — Значит, и в самом деле на пенсию пора.

— Ты не о том, Григорий Тимофеевич. Лучше расскажи, в связи с чем про Циркача какого-то вспомнил, — обратился на полном серьезе начальник.

— А как же не вспомнить, — отозвался Бородин. — Стали поступать одно за другим заявления — и устные, и письменные о пропажах не совсем обычных. Понимаете, деньги пропадают, а кошельки и бумажники остаются на месте. Вот и стали голову ломать, да ничего придумать не могли. И вот однажды смотрю, стоят возле троллейбусной остановки трое, по сторонам поглядывают. Пропустили всех в вагон, как положено, а потом сами — прыг. Я с помощниками хотел за ними, но было поздно: дверь перед самым носом захлопнулась. Что делать? Не сговариваясь, мы пристроились сзади троллейбуса и доехали так до следующей остановки. Заходим в вагон. Смотрю, а один из них уже чистит карман. Точнее, очистил. Тот, что стоял на пропале, к выходу направляется. Мой помощник за ним, а я ворюгу хватаю. Он, естественно, возмущается, комедию ломает. Я поворачиваюсь к мужику и говорю ему: «У вас украли деньги». Он шнырь рукой в боковой карман, достает свой бумажник и улыбается: «Все, мол, в порядке, на месте». У меня мурашки по коже, думаю: «влип», взгреют теперь меня за нарушение соцзаконности. Неужели, показалось? А в это время тот мужик открывает бумажник, и я вижу, как он в лице меняется: деньги тю-тю. Он тогда как заорет на весь трамвай. «Ворюга проклятый!» — и с кулаками на него. Пришлось защищать от самосуда.

— А деньги? — уточнил майор.

Деньги изъяли у того, что стоял на передаче. Не успел выбросить. Потерпевший опознал их. А когда стали следствие вести, вот тогда-то и познакомились с этим жуликом поближе. Доказали, что он десятка полтора карманных краж успел в нашем городе совершить. И всюду один почерк: деньги возьмет, а кошелек на место положит.

— Это зачем же? — не выдержал Коваленко.

— Неужели не догадался? — удивился Бородин. — Хитрый был, подлец, вот и придумал: оставлять кошельки, чтобы те, у кого украл, не могли понять, когда и куда исчезли деньги. Я думаю, что многие из них и в милицию не обращались, полагая, что деньги просто где-то потеряли. А если и приходил кто в милицию, то и наш брат из угрозыска не спешил верить такому заявлению. Думали, мало ли из каких соображений человек говорит о пропаже денег. Может, сам в карты или на бегах их продул, а теперь морочит другим голову… Когда же задержали этого Циркача, стали работать с ним, следствие вести, вот тут-то и узнали фокусы этого Циркача.

— И давно он овладел этим методом? — поинтересовался майор.

— После первой судимости. Вот почему мы не сразу на него и вышли. А теперь, когда вы заговорили про ту женщину, я сразу вспомнил Циркача и его фокусы.

— Тимофеевич, — улыбнулся майор, — ты уже извини меня за темноту, но ей-богу понять не могу — он что, и в самом деле в цирке работал?

— Да нет, фамилия у него Шанин, если не ошибаюсь, а блатные ему такую кличку дали за его «мастерство» с кошельком. А может, еще за какие заслуги, не знаю.

— Что же, — обратился Юрий Петрович ко всей группе, — я думаю, в том, о чем рассказал Григорий Тимофеевич, есть информация не только для размышления, но и для проверки. Кому поручим это дело?

Все повернулись в сторону Бородина, но тот завертел головой.

— Мне не годится. Шанин меня затылком и то узнает. Надо свежему поручить, а я чем смогу — помогу, разговора нет, — сказал Григорий Тимофеевич и остановил свой взгляд на соседе справа.

— Тогда так и будем считать: задание выполняют Бородин и Коваленко. В помощь подберете дружинников.

— Слушаюсь, товарищ майор! — встал и отчеканил Коваленко.

— Ну вот и хорошо, — поторопился майор, давая рукой знак Бородину, чтобы тот не вставал. — Приступайте. Заявление потерпевшей и материалы проверки можете взять у Соболева. Будут успехи или трудности — проинформируйте!