Люди долга и отваги. Книга вторая

Над Кубанью гремели летние грозы. На бахчах зрели арбузы. В садах стоял свежий тонкий аромат яблок и крыжовника. В каждой хате впрок заготовляли огурцы, поэтому над станицей пахло укропом и чесноком, из степи горьковато несло полынью и ковылем. Но иногда Василий улавливал дым пожарищ: где-то «зеленые» снова пустили «красного петуха». К больнице привозили убитых и раненых. В газетах появлялись заметки с подробным описанием нападений бандитов и их жертв. Сообщалось о гибели милиционеров и красноармейцев в стычках с кулаками.

Из Краснодара ответа долго не было. Василий дома пока никому не говорил о своих намерениях. Однако мать почувствовала, что с сыном творится неладное.

— Василь, слух прошел, что опять собираешься уезжать. Аль еще не навоевался? — разглаживая передник, говорила Марина Никаноровна.

В хате они были вдвоем. Василий слышал, как в сарае шумно вздохнула корова. С Урюпы наползал туман, усиливая запахи щедрого лета, врывавшиеся в открытые окна.

— Погодил бы до осени, — попросила мать.

— Мама, не волнуйся, теперь не война, ничего со мной не случится.

Кандыбин решил, что надо самому ехать в Армавир. Там он работал перед первой мировой войной, призывался в царскую армию и оттуда ушел с 5-м казачьим полком в Персию. В Армавире вышла его первая книжка стихов, чем он очень гордился. Издать ее помог писатель Евгений Третьяков — один из сотрудников литературно-художественного альманаха «Пробуждение». Он же впервые познакомил Кандыбина с марксистской литературой. Были у него и друзья на маслобойном заводе, кто-нибудь из них, возможно, остался в живых. Должны быть знакомые и в Совете, и в партийном комитете. «Без работы не останусь», — решил Кандыбин. Он уже наметил день выезда.

Василий собирался в дорогу, укладывал вещи, когда в хату вбежала Ксения с письмом:

— На почте дали, вот, получай, братушка.

В конверте лежало письмо и предписание за подписью Демуса о назначении Кандыбина, бывшего комиссара 2-й кавбригады 7-й Самарской кавдивизии, начальником армавирской милиции. Прочитав бумаги, аккуратно вложил в полевую сумку.

— Василь, скажи мне, почему вас величают Петровичем? — насупилась Ксения. — Вот и на конверте — Кандыбину Василию Петровичу. Отец у нас: и у меня, и у Бориса, и у вас — один — Трофим, а вы — Петрович.

— Ждал этого вопроса, видишь ли, на фронте вышла со мной одна неувязочка, выписали мне новые документы с ошибкой, а исправить все недосуг.

— А может, это твоя фантазия, — засомневалась Ксюша. — Братушка, нам за отца краснеть не приходится, все знают, он сложил голову за большевиков.

Василий смутился:

— Ну что ты, сестричка, я постараюсь исправить. Не сердись, моей вины в этом нет. Хотел сам рассказать, да случай не выпал… Ты маму не забывай, Бориса с собой в Армавир заберу, там учиться будет.

— Когда же собираетесь ехать?

— Демус пишет, что за мной на автомобиле заедут. Коня пока у мамы оставлю.

— Будешь служить в милиции? В Армавире или еще где?

— И откуда ты все это знаешь! В Армавире.

3.

В Армавирском комитете партии Василия встретили не то чтобы сухо, но как-то без особой радости. Секретарь комитета Анзарашвили куда-то спешил и не пытался этого скрывать от Василия. Официально поздоровавшись, больше для порядка поинтересовался, чем последнее время занимался. Выслушав, кивнул:

— Как же, как же, слыхал. Но имей в виду, обстановка у нас не легче, чем на фронте. Там хоть противник виден, а тут искать его надо, одной лихой атакой с бандитами не справишься. Понимаешь, у нас хороший начальник милиции, опытный, грамотный.

— Я к вам не наниматься пришел, товарищ Анзарашвили. Не нужен, так и скажите, а не крутите вокруг да около.

— Не кипятись, — одернул секретарь. — Начмила переводят на другую работу. Но Капланов еще здесь, повстречайся, послушай, что он тебе скажет, пусть в обстановку введет. На досуге мы с тобой обо всем подробнее поговорим. А пока прощай, спешу.

Тяжелое чувство охватило Василия. Первое желание — махнуть рукой и податься в Краснодар. Душа кипела от обиды. Не так он рассчитывал поговорить с секретарем. Проходив около часа по знакомым улицам, Кандыбин успокоился: «Собственно, ничего особенного не произошло, ну, занят человек, а я в амбицию». Кандыбин зашел в здание милиции, которое располагалось в помещении бывшего полицейского участка.

Кабинет начальника армавирской милиции находился на втором этаже, к нему вела широкая лестница. С Каплановым они встретились у входной двери, тот, видно, собирался уходить. Но узнав, кто перед ним, гостеприимно распахнул двери кабинета.

— Заходи, Василий Петрович. Признаться, я уже заждался, еще неделю назад о вас звонил по телефону товарищ Демус, — Капланов радостно тряс руку Василию. — Рад, очень рад познакомиться.

Капланов был коренастый, чуть повыше Василия ростом, круглолицый, белесый и, судя по всему, очень подвижный. Казалось, он не ходил, а катался по просторному кабинету.

— Одну минуточку, — Капланов исчез за массивной дубовой дверью и тут же появился снова.

— Чайку заказал, — весело сообщил он, — сейчас принесут, как думаю, беседа будет долгая.