Люди Дромоса. Трилогия (СИ)

Интуитивно придерживаясь направления, я двигался от дромоса к дромосу, постепенно начиная проникаться внутренней логикой и совершенством их устройства. Страх прошёл, и ничто не мешало освоиться в этом алогичном, на первый взгляд хаосе из сотен и тысяч "нитей", каждая из которых была чьимто "коридором". Расслабившись, я почувствовал ритм этого огромного лабиринта, чемто похожего на полимерную молекулу из учебника химии, в котором приходилось пробираться.

Затем вспомнились слова профессора, сказанные им на одной из "лекций" ещё в те времена, когда мы находились в первой экспедиции на Земле2:

"Понимание зависит не от знания множества фактов как таковых, а от построения правильных концепций, объяснений и теорий. Одна сравнительно простая и понятная теория может охватить бесконечно много неудобоваримых фактов. Это иллюстрирует еще одно свойство понимания. Возможно уяснить чтото, не осознавая, что разумеешь это, или даже не уделяя этому особого внимания. Это звучит парадоксально, но смысл глубоких обобщенных объяснений состоит в том, что они охватывают не только знакомые ситуации, но и незнакомые".

Ситуация была как раз не знакомой, но, когда надо, самоуверенности мне не занимать.

Закрыв глаза, я сосредоточился и… плюхнулся в воду. Возле своего лагеря. Вон и домик стоит на берегу. И милые моему сердцу скутеры и "кузнечики". Как есть, в мокрой одежде, я "ломанулся наружу"

Лежа на земле, я медленно оттаивал. Судорожная злость, комком засевшая гдето в животе отступала. Постепенно начал работать разум, зашевелилось сознание, наполнив полупарализованный страхом, но уже начинающий подавать признаки жизни мозг круговертью мыслей и предположений. Но, всё ещё сумбурные, они устроили в бедной моей голове дикую пляску. Усилием воли заставил их вести себя потише. Спазмы в горле постепенно прошли, и я обрёл способность говорить. Расслабились так же мышцы груди и живота, а затем перестали дрожать и успокоились ноги. Подогнувшись поимо воли, они заставили вытянуться на земле без сил, требуя хотя бы кратковременного отдыха.

Только что пережитые ощущения вынудили вспомнить, что воспитан семье крайне упёртых материалистов. И, несмотря на солидный опыт, связанный с "коридором", некоторые вещи, как и родители, скорее приписал бы галлюцинациям и бреду, чем осязаемой и видимой реальности.

– Впечатляет, не правда ли? Он стоял рядом и снова улыбался.

Нет, я когда нибудь вломлю ему за эту дурацкую улыбочку.

– Угу. Слов, приличных разумеется, не нашлось, но он всё понял и так.

– Ну же, ну. Снова радостная ухмылка. Хоть ты спой что нибудь, или спляши. И сколько, позвольте спросить, вам понадобилось времени, чтобы "выйти".

– Ну… Там, похоже, нет времени.

– Как видите, я был прав. Вы своего рода уникум.

– А… Я махнул рукой. Что толку от моей уникальности, если ни бельмеса не понимаю.

– Как, разве… Вы ничего не помните?

– Да что я должен помнитьто?

– Ну… Ощущения, мысли.

– Мысли, по большей части нецензурные. А что касается ощущений, то жопа она и есть жопа. Жопа Серого Кардинала.

– И, никакой сопричастности? Вы не чувствовали себя частью целого?

Я помотал головой, а "Аббат" вздохнул.

– Вы ещё больший счастливец, чем я думал. Потом, снова испытующе поглядел на меня и произнёс: Кажется, через неделю вашим малышам исполняется по два годика? Я набычился, но он и не требовал ответа. Так я зайду в гости. И… соберите всю вашу команду. Виктора, Профа… мне кажется, нам есть о чём поговорить.

Он повернулся спиной и стал удаляться, растворяясь и исчезая в вообржаемоиллюзорном пространстве далей. Скрываясь в видимости того, что, возможно, и не было настоящим: равнин, лесов, неба.

Постепенно успокаиваясь, я медленно огляделся, на предмет местонахождения. Судя по тому, что оказался в месте, "выходившем" на нашу Землю, то я дома. Только вот где? Поломав голову, и вспомнив, что "забрали" меня с поезда, шедшего гдето по просторам Польши, или что там было в Ленкином мире, решил, что должен находится гдето вблизи Варшавы.

Освежая в голове ничтожный запас польских слов, я брёл через поле, пытаясь угадать, что же попадётся мне на пути. Пройдя километра два и почувствовав, что хождение изрядно надоело, я "вернулся" в коридор и облачился в модуль.

Снова "перейдя", подпрыгнул километра на два и, наконецто сориентировался. Привычный, в общемто, пейзаж. Километрах в двадцати стоял небольшой городишко и я, решив, что терять мне, в общемто, нечего, снова "вернулся" в коридор, чтобы пересесть на скутер. Семь бед, один ответ. Ибо то, что рассказал мне Аббат, делало абсолютно ВСЁ мелким и не важным.

Хотя, нет, не всё. Например, со всеми этими расстройствами, я изрядно проголодался. И, прежде чем предпринять путешествие в Москву, зашёл в один из маленьких ресторанчиков в замеченном городке.

Уселся за столик и жестами изобразил, что хочу есть. Передо мной поставили большущую тарелку, и я почувствовал, что чертовски, просто безобразно и до неприличия голоден.