Люди, дружившие со смертью (СИ)

— Ты так и не сказал, что заставило тебя воскреснуть.

— Веришь ли — был бы рад остаться мертвым, но кто-то вечно претендует на мое место в мавзолее…

Он осмотрелся вокруг и бросил:

— Меня не любят в этом городе…

В этой стране, в этом мире, — добавил я мысленно. Но вслух сказал:

— Не волнуйся, сегодня ты мой гость.

— А что будет завтра.

— Завтра будет завтра….

Но когда наступает завтра — оно умирает, перерождается. Оно перестает быть «завтра».

-

А на следующий день было жуткое похмелье.

Маленькие стекла, через которые проникал свет в комнату, запотели и, казалось, что на улице стоит жуткий туман. Перегаром разило так, что было противно, хотя за ночь я вроде бы должен был к нему привыкнуть.

Хотелось пить — на подоконнике стоял кувшин с букетом. Я выбросил цветы в угол и попытался сделать глоток, но вода была теплой и вонючей, и я выплюнул ее обратно в кувшин. Обернувшись, я увидел, что Ади проснулся. Перед тем, как ложиться спать, он развернул свою кровать прямо к двери, так что теперь никто не мог войти, не потревожив его. Теперь он сидел, оценивающие глядя на меня:

— Как дела? — спросил он.

— Да никак. Голова как колокол — пустая и гудит…

— Тогда зачем надо было так напиваться?

— Ума не приложу, — совершенно честно признался я. — А что вчера было?

Со стыдом подумал, что больше пил все-таки я. Ади не выглядел ни больным, ни уставшим.

— Мы с тобой разговаривали. Ты предложил мне патент обер-лейтенанта и звал к себе.

Я похолодел — меньше всего мне хотелось иметь такого подчиненного. С таким же успехом я мог нанять ураган или лесной пожар.

— Но ты отказал, — предположил я.

— Верно. У меня уже есть такой патент, вдобавок, я сейчас при деле…

— Я спрашивал при каком?

— Спрашивал…

Он замолчал, из чего я решил, что рассказывать он это не станет, равно, как вряд ли говорил на эту тему вчера вечером.

Я подошел к окну и стер пелену — за окном было пасмурно, тучи висели низко, и мне не удавалось определить, что за время дня на улице — день, утро или вечер.

— Кстати, как думаешь, сейчас утро?

В стекле я увидел, что изображение Ади кивнуло:

— Причем довольно ранее…

— Я тебя разбудил?

Он кивнул еще раз.

— Прости…

— Ничего страшного… Сегодня столько надо сделать.

— Начнем с завтрака?

— Согласен…

Когда я натягивал сапоги, Ади будто между прочим бросил…

— Мы ведь с тобой заключили контракт…

Мне стало плохо — виной ли тому было обострение похмельной болезни или же слова Реннера. Я подумал, что проще его убить сейчас, даже не вникая в суть вчерашнего разговора. Но я вгляделся в его отражение в оконном стекле. Он был расслаблен и не ожидал от меня удара. Это меня остановило.

— Контракт? — Переспросил я. — И что вменяется в мою часть.

— Конь под седло и триста серебром.

— А не многовато ли — триста?..

Я сразу же прикусил язык. Все-таки деньги испортили меня, — пронеслось в мозгу, — но разве свою душевное здоровье оцениваю дешевле? Пусть берет и проваливает — видеть его больше не хочу… Но все оказалось гораздо сложней.

— Нужны мне твои деньги. Я в долг беру… Через неделю отдам.

Несмотря на то, что Реннером, равно как, до меня доходили слухи, и мной пугали детей, одного никто у него не смог отнять — слово он держал. Я стал вспоминать нынешние расценки на наемников и их работу, пытаясь понять, на какую работу я его нанял. Ничего в голову не шло.

Реннер сказал сам.

Его слова ударили в меня будто молот. Сердце забилось быстро и мощно, грозя сокрушить ребра.

— … а взамен я отведу тебя к могиле твоего отца…

Завтра наступает…

-

Разговор мы продолжили этажом ниже, в обеденном зале гостиницы. Когда спустились по лестнице, стол уже был накрыт. Меж тарелок стоял кувшин со скисшим молоком и порезанный ржаной хлеб. Со стыдом я понял, что мое вчерашнее состояние не осталось незамеченным среди присутствующих. С другой стороны, они уже достаточно хорошо знали мои привычки и на следующий день после возлияний никогда не выставляли ни пива, ни самогона, ни квашеной капусты — лучше всего мое здоровье поправлял кисляк под ржаной хлебушек. И действительно — с первым глотком мысли в голове забегали быстрей — я знаком подозвал фельдфебеля.

— Бандера Хайдера прибыла? — спросил я, намазывая масло на хлеб.

Таден ожидался вечером или в первой половине ночи. Я предполагал, что он может остановиться где-то по дороге на ночь, и тогда его надо было ожидать сегодня к полудню. Но я ошибся.

— Прибыли около полуночи… Вызвать его?

Я кивнул, но тут же передумал:

— Если вдруг он не отдыхает, пусть зайдет. Но будить не надо…

Фельдфебель удалился.

— Ты напоминаешь мне моего отца… — бросил Ади. — Этакая либеральная диктатура.

— Я — не твой отец. Я вряд ли когда смогу драться с женщинами… Но говорят, ты никогда его не видел?

— Но много слышал… — он замолчал, ковыряясь в каше.

Я выдержал паузу в несколько прожеванных ложек и спросил:

— Итак?..

Ади поднял на меня глаза и внимательно посмотрел:

— Не понял. Что «Итак?»…

— Я о нашем контракте. Где похоронен мой отец?