Люди, дружившие со смертью (СИ)

Рядышком висел лист, с которого дожди смыли почти все написанное — остались лишь сиреневые разводы. Ади хохотнул и написал: «Объявление». Задумался и продолжил с новой строки: «Объявлю войну. Недорого. Торг уместен».

Израсходовав все афиши, вернулись к труппе.

Там уже во всю готовились к вечернему спектаклю. Фургоны развернули в коробочку, образовав вроде зала под открытым небом, на двух телегах ставили сцену.

За работой актеры, может быть в последний раз перед спектаклем, повторяли свои роли. Со стороны это выглядело как безумие.

В подготовке к спектаклю принял участие и Эршаль. Он помогал ставить сцену, один таскал огромные декорациями. Когда ставили помост, одна балка сошла с направляющей, пятеро мужчин отскочило, но тролль поймал ее, поднял и завел на место.

Видя это, к нему подошел владелец цирка.

— Скажите, молодой человек… — тролль был лет на восемьсот его старше, но выглядел на тридцать полновесных человеческих года. — А Вы никогда не думали работать в цирке?

— Не-а… А что там делать?

— Ну подымать пудовые гири, рвать цепи… Цепи мы, конечно, подпилим, но надо и зрителя испугать…

— Пугать, рвать, подымать, — пробормотал Эршаль, — Не-а, не хочу…

— А отчего?

— Это слишком просто.

Тролль сходил на представление в цирк, но остался в смутных чувствах. Ввиду присутствия Эршаля в зрителях, штатного силача на сцену не выпустили. Фокусники его тоже не особо удивили — насколько я понял, Эршаль владел магией, но предпочитал держать свое умение про запас. Но были вещи, которые его просто возмутили:

— Ты представляешь, — шипел он. — Гномы сбрили бороды и пошли работать в цирк уродцами!

— Да не гномы то, — успокаивал я. — Среди людей тоже есть люди маленького роста.

Солнце начало последнюю треть своего пути…

-

«…

Подлец, чей вид внушает страх

падет пред вашими глазами,

но так ли был он виноват –

чтоб умирать?..

Не знаем мы — решайте сами.

Любовь и жизнь, рожденье, смерть –

Вот персонажи этой пьесы

Покажем судьбы мы людей

И их земные интересы

Актеры проживут сполна

Чужие жизни или роли

Сюжет непрост мораль — вольна…

Уж не пора начать ли что ли?..

Актеры на местах давно

Завеса лишь скрывает тень их

От зрителя не надо ничего

Вниманье, тишь, немного денег…

«

Спектакль играли вечером, когда солнце еще не зашло, но уже скрылось за навесом и декорациями и не било в глаза зрителей. Дело шло к осени, солнце пробегало свой путь все быстрей, и доигрывать пришлось при свечах.

Театр был бедным. Скажем, когда играли сцену в аптеке, вместо полок с лекарствами висело два куска картона, на которых были нарисованы пробирки, мешочки и неизменный человеческий череп.

В аптеку вошел лирический герой Морица, он несчастен в любви, и по древней традиции собирается наложить на себя руки:

— «…

В петеле не обретешь покой:

С петлей и смерть придет петляя

Ты всех в округе рассмешишь

Как шут ногами мотыля

Ты от удушья изойдешь

Или умрешь ветры пуская…

Ножами резать кожу — блажь…

Я не люблю, коль смерть кровава

Я для себя давно решил –

Мое спасение — отрава…

Я слышал, будто тут дают

Смерть, настояв ее на травах…

Смерть вкуса яблонь, что цвели…

Иль персика…. Должно — занятно…

«

Аптекаря, равно как и дюжину мелких ролей играл Кольдиган. Он входил на сцену и обращался к посетителю:

«…

Ну надо же! Ко мне зашли!

Хоть пустячок — а все ж приятно!

Мне с этим городом беда

Здесь спроса нет, здесь все здоровы!

Я даром провожу года

Ну а ко мне зашли чего вы?

Больны?..

«

Самоубийца отвечал: Здоров!..

Но я хочу исправить это

Вы не могли б продать болезнь

Чтоб умер я, чтоб стало мне

Последним это лето…

Аптекарь: Вам яду?..

Самоубийца: Да…

Аптекарь: Хороший есть…

Отмерить Вам какого?

Самоубийца: Мне б сильно только не страдать

А так — на вкус ваш, ваше слово…

Но старик-аптекарь мухлюет, выдав юноше вместо яда слабительное, и половину пьесы Мориц отвечал из-за сцены — якобы из нужника.

На спектакле Эршаль сидел, разинув рот до неприличия широко. Пожалуй, он был самым благодарным зрителем этого представления, смеялся он громче, чем допускали приличия, и, оттого — от души.

Пьеска была не то чтобы отвратительной, а вполне заурядной, подходящей для бродячего театра. Добро традиционно победило зло, злодей был умерщвлен, влюбленные сердца воссоединились.

Зрители, как водится, аплодировали стоя, но все больше из вежливости. Только тролль хлопал в ладоши в неподдельном восторге.

— Понравилось?.. — спросил я, когда все разошлись.

— Очень! И слова такие красивые, и игра… Знаю, что это те же люди, с кем мы вчера пыль глотали, а все же не они…

— Бывают спектакли и лучше, — заметил я.

Эршаль надолго задумался.