Люди, дружившие со смертью

– А отчего?

– Это слишком просто. Тролль сходил на представление в цирк, но остался в смутных чувствах. Ввиду присутствия Эршалая в зрителях, штатного силача на сцену не выпустили. Фокусники его тоже не особо удивили – насколько я понял, Эршаль владел магией, но предпочитал держать свое умение про запас. Но были вещи, которые его просто возмутили:

– Ты представляешь, – шипел он, – гномы сбрили бороды и пошли работать в цирк уродцами!

– Да не гномы то, – успокаивал я, – среди людей тоже есть люди маленького роста. Солнце начало последнюю треть своего пути…

Спектакль

«… Подлец, чей вид внушает страх
падет пред вашими глазами,
но так ли был он виноват –
чтоб умирать?…
Не знаем мы – решайте сами.
Любовь и жизнь, рожденье, смерть –
Вот персонажи этой пьесы
Покажем судьбы мы людей
И их земные интересы
Актеры проживут сполна
Чужие жизни или роли
Сюжет непрост мораль – вольна…
Уж не пора начать ли что ли?…
Актеры на местах давно
Завеса лишь скрывает тень их
От зрителя не надо ничего
Вниманье, тишь, немного денег…
…»

Спектакль играли вечером, когда солнце еще не зашло, но уже скрылось за навесом и декорациями и не било в глаза зрителей. Дело шло к осени, солнце пробегало свой путь все быстрей, и доигрывать пришлось при свечах. Театр был бедным. Скажем, когда играли сцену в аптеке, вместо полок с лекарствами висело два куска картона, на которых были нарисованы пробирки, мешочки и неизменный человеческий череп. В аптеку вошел лирический герой Морица, он несчастен в любви, и по древней традиции собирается наложить на себя руки:

В петеле не обретешь покой:
С петлей и смерть придет петляя
Ты всех в округе рассмешишь
Как шут ногами мотыляя
Ты от удушья изойдешь
Или умрешь ветры пуская…
Ножами резать кожу – блажь…
Я не люблю, коль смерть кровава
Я для себя давно решил –
Мое спасение – отрава…
Я слышал, будто тут дают
Смерть, настояв ее на травах…
Смерть вкуса яблонь, что цвели…
Иль персика…. Должно –занятно… 

Аптекаря, равно как и дюжину мелких ролей играл Кольдиган. Он входил на сцену и обращался к посетителю:

Ну надо же! Ко мне зашли!
Хоть пустячок – а все ж приятно!
Мне с этим городом беда
Здесь спроса нет, здесь все здоровы!
Я даром провожу года
Ну а ко мне зашли чего вы?
Больны?…
…»
Самоубийца отвечал: Здоров!…
Но я хочу исправить это
Вы не могли б продать болезнь
Чтоб умер я, чтоб стало мне
Последним это лето…
Аптекарь: Вам яду?…
Самоубийца: Да…
Аптекарь: Хороший есть… Отмерить Вам какого?
Самоубийца: Мне б сильно только не страдать А так – на вкус ваш, ваше слово…

Но старик-аптекарь мухлюет, выдав юноше вместо яда слабительное, и половину пьесы Мориц отвечал из-за сцены – якобы из нужника. На спектакле Эршаль сидел, разинув рот до неприличия широко. Пожалуй, он был самым благодарным зрителем этого представления, смеялся он громче, чем допускали приличия, и, оттого – от души. Пьеска была не то чтобы отвратительной, а вполне заурядной, подходящей для бродячего театра. Добро традиционно победило зло, злодей был умерщвлен, влюбленные сердца воссоединились. Зрители, как водится, аплодировали стоя, но все больше из вежливости. Только тролль хлопал в ладоши в неподдельном восторге.

– Понравилось?… – Спросил я, когда все разошлись.

– Очень! И слова такие красивые, и игра… Знаю, что это те же люди, с кем мы вчера пыль глотали, а все же не они…

– Бывают спектакли и лучше, – заметил я. Эршаль надолго задумался.