Люди феникс

Но параллельно с этим Иван Дмитриевич обдумывал, что следует сказать этой разнузданной бабенке, чтобы она поскорее убралась из его кабинета и в то же время чтобы не обидеть ее, иначе такая ни перед чем не остановится… как там у классика?.. коня на скаку остановит, в горящую избу войдет… а точнее — в кабинет к председателю суда, с жалобой на него, чинящего ей, честной гражданке, препятствия в осуществлении ее конституционных прав…

Однако, когда он уже открыл было рот, чтобы вклиниться в поток словесного поноса посетительницы, его прихватил очередной приступ. Тот самый, уже знакомый ему. Третий по счету за последние десять часов…

Вцепившись побелевшими руками в край стола, он некоторое время старался не подчиняться неведомой Силе, поскольку сознавал, что самовольная отлучка с рабочего места в приемные часы, причем после утреннего опоздания, которое начальство явно не успело еще забыть в потоке буден, чревата гораздо более тяжкой карой, нежели устный выговор… могут ведь запросто и ежеквартальной премии лишить… Но Зов был настойчивым и безрассудным. Он напрочь парализовал волю и не оставлял ни малейшего шанса на сопротивление. В конце концов Иван Дмитриевич не выдержал. — Вы… вы вот что, уважаемая… — сбивчиво бросил он посетительнице, смотревшей на него во все глаза. — Посидите-ка тут… я должен… мне надо… отлучиться… срочно…

И как ошпаренный выскочил из кабинета.

Глава 4

Он не помнил, как в тот день, показавшийся ему бесконечным, добрался до дома. Жутко болела голова, во рту стоял противный горький вкус, словно он нажевался сухой горчицы, ноги гудели от усталости, а в пояснице ожил некогда сведенный на нет остеохондроз.

У него даже не нашлось сил возиться с замками гаража, и он оставил помятую «Пантеру» прямо у подъезда.

Квартира встретила его непривычным отсутствием ароматных запахов, и он вспомнил, что, будучи замотанным дневной сутолокой, забыл дать по телефону команду кухонному автомату приготовить что-нибудь на ужин.

Впрочем, есть почему-то не хотелось, и Иван Дмитриевич решил сегодня изменить своим привычкам. Этот проклятый день на каждом шагу вынуждал его ломать устоявшиеся за много лет личные традиции и обыкновения.

Неужели отныне так будет всегда? Неужели теперь каждый день он будет лишен размеренной работы, нормальной еды в положенные часы и крепкого здорового сна с двадцати двух до семи? Неужели с этого дня начат отсчет новой эры в его жизни — эры сплошной нервотрепки, бездумного выполнения неизвестно чьей воли в любой момент, по первому зову? И во что может превратиться тогда жизнь человека, в общем-то аккуратного и неукоснительно соблюдающего установленный им самим распорядок?!

Иван Дмитриевич аж застонал, представив себе кошмарную перспективу, которая маячила на горизонте. Поморщившись от ломоты в пояснице, поднялся, залез в дальний угол кухонного шкафчика и извлек оттуда початую бог весть когда бутылку. Раньше такое ему и в голову не приходило — пить, да еще в одиночку, как какой-нибудь подзаборный алкаш!.. Он всегда вел трезвый образ жизни и, бывало, даже в компаниях, куда его заносило по служебной неизбежности, шарахался от поднесенной рюмки как черт от ладана.

Но сейчас что-то надо было сделать, чтобы хоть немного ослабла взведенная внутри его невидимая пружина.

Он плеснул янтарной жидкости в ту же чашку, из которой пил чай (рюмок у него в хозяйстве не было даже тогда, когда еще была жива жена: гости к ним все равно не приходили). Поднес к губам, поморщился, уловив резкий алкогольный аромат, но стоически опрокинул в себя коньяк одним махом.

И лишь после этого его обожгла запоздалая мысль: а если сейчас опять будет Зов? На машине-то уже нельзя будет ехать, раз выпил, и придется тогда тащиться своим ходом куда-нибудь на другой конец города…

Это окончательно доконало Ивана Дмитриевича, и он обхватил свою больную голову обеими руками, опершись локтями на край стола.

Да, сегодня пришлось помотаться… Трижды в разгар рабочего дня его срывала с насиженного стула неумолимая властная Сила и швыряла, как робота, по всему городу, чтобы он воскрешал совершенно не знакомых ему людей. И ладно, если бы это были какие-то выдающиеся или достойные личности… хотя бы городского масштаба… а то черт знает кто, обыкновенные серые человечишки, ничуть не лучше тех, что толкутся в очередях в коридорах нашего суда!.. И чем, интересно, они заслужили у Силы такую почесть, чтобы она решила оживить их его руками?

В памяти невольно всплыли пережитые за сегодняшний день эпизоды.