Люди государевы

Расселись по лавкам вдоль длинного стола, на котором аппетитно манили разные яства: пироги с рыбой и мясом, поджаристые гуси, горки обязательно выставляемых на Троицу куриных яиц и перепелиных тож, фаршированные щуки, стерляжья ушица, из сладостей клюква в меду, морсы ягодные… И три ендовы, полные зелена вина.

Первую чарку выпили за Живоначальную Троицу — за Отца, Сына и Святого Духа, вторую — за именинника Константина Осиповича. Когда разлили по третьей, встал Осип Щербатый с чаркой в руке.

— Дорогие гости, хочу выпить за вас, кто не убоялся воровского воеводы и пришел ко мне в сей трудный, смутный час нашего города! Много храбрых на полатях лежучи, а вы не убоялись! Пью за вас!..

— Эх, чарочка-каток, покатися мне в роток, — залпом выпил чарку, запрокинув голову, Немир Попов.

— Осип Иванович, ты настоящий князь Рюрикович, государем поставленный воевода, — подобострастно сказал поп Сидор, — я завсегда с тобой останусь, а со смутьяном Илюшкой ходить не буду! Откуда он взялся, сей воровской воевода?

— У Илейки отец отопком щи хлебал, а сын в воеводы попал! — усмехнулся Щербатый. — Ничего-о! Сегодня в чести, а завтра свиней пасти! Кушайте, кушайте, гости дорогие!.. Хоть провиант у меня на исходе, все, что осталось, на стол подал. Вам стол, а Илейке будет столб!..

— Да-а, до Бога высоко, до царя далеко, а до тебя, Осип Иванович, было близко, — многозначительно сказал поп Борис. — Ты город держал в кулаке. Нас, русских, надо держать в узде! Волю дай, так тут и смута! Вот что укажет государь на градское челобитье? Какие слова ему надует в уши Федька Пущин? А государь-то молодёхонек:…

— Федьке к государю еще попасть надо! — сказал Щербатый. — Бояре Борис Иванович Морозов да Алексей Никитич Трубецкой поначалу челобитные принимают… А я об измене государю отпишу… Правду мою Илейкины заставы и караулы не удержат!

— Верно, верно, государь рассудит!.. Смута нам не нужна!.. — закивал поп Сидор.

— А тут измена великая готовится! — многозначительно поднял палец Щербатый. — Черницын Кузьма сам слышал от Гришки Подреза, как он мужиков подбивал на Оби Дон завести… Илейка потому с Гришкой и стакался!..

— Господи, спаси и сохрани! — перекрестился поп Борис. — От такой измены, коли служилые уйдут, калмыки город разорить могут!..

— О том и говорю: измена великая!..

Гости стали расходиться задолго до сумерек. Первыми встали из-за стола и, поблагодарив хозяина за угощение, ушли Немир Попов и Степан Моклоков.

Однако минут через пять Немир вбежал возбужденный без шапки и закричал:

— Караульные хватают, бьют! Говорят, воеводой велено!.. Вместе надо выходить!.. Нас больше!..

Скоро гости столпились перед цепью караульных казаков.

— Пошто не пускаете? — крикнул Кирилл Попов. — Илья Микитич, нам дозволил быть на праздничном пиру!..

— Нам он не говорил! — ответил Юрий Едловский. — А миром велено воеводе за винную чарку не продаваться, а вы продались.!

— Уйди с дороги! — оттолкнул Едловского Немир Попов. — Мы к Бунакову пойдем!

— Никуда вы не пойдете! — размахнулся Едловский и ударил Немира кулаком в ухо. Остальные караульные набросились на гостей. Вышла драка, будто стенку на стенку. Однако вино храбрости добавляет, а силы отнимает. Караульные стали одолевать. Гости побитые вырывались и разбегались в разные стороны. Сбежав с горы к Ушайке, сошлись у моста подьячий Кирилл Попов с братом Немиром, подьячие Кинозеров и Василий Бубенной да поп Борис.

— Вот, бл…дины дети, что творят! — облизнул разбитые губы Кирилл. — Во всём Илейка, двуличная тварь, виноват! Рожу ему самому разбить! Пойдемте к нему во двор спросим, где у него совесть!

— Пойдем, набьем рожу! — согласился Кинозеров.

— А совесть у него искать, что у змеи ноги! — сказал Василий.

Все пятеро решительно направились ко двору Бунакова.

Проходя мимо тюрьмы, Кирилл громко закричал:

— Лучших людей за тын упрятали, хотят уморить!

Неожиданно повернул к воротам, подошел к двум караульным казакам, Филиппу Петлину и Бурундуку Кожевникову, и потребовал:

— Давайте ключи, отпирайте ворота!

— Они у начального Мишки Яроцкого, — ответил опешивший Петлин.

— Отпирайте, отпирайте! — поддержали Кирилла Кинозеров и Немир.

— Осади! Сказано, кто здесь начальный! — оттолкнул Кирилла Кожевников.

На шум уже спешил Михаил Яроцкий с десятком караульных казаков.

— Какие вам ключи! — грозно закричал он. — Тут изменники сидят по государеву делу! Подите прочь, пьяные рожи! Не то и вас за тын покидаю!

Коли воевода велит кого выпустить, тогда поглядим!

— Ладно, мы к нему идем!.. — ретировался Кирилл.

Когда пришли ко двору Бунакова, наметились уже сумерки.

Застучали в запертые ворота и калитку.

— Кто там? Чего надо? — раздался голос денщика Семена Тарского.

— Зови хозяина, с ним говорить будем! — крикнул подьячий Кирилл Попов.

Не сразу к воротам подошел Илья Бунаков. Спросил, по какому делу пришли поздние гости.

— Илья, ты непотребное дело творишь!.. Открывай ворота, погляди, как твое дозволение к воеводе на праздничную чашу сходить исполнено… Одежу нам порвали, рожи окровянили!.. Открывай, полюбуйся! — кричал Кирилл.