– Никто из них не относится к моей церковной общине, то есть у них не было духовной зависимости от меня как их приходского священника. Все они – молодые люди, которые ко мне пришли, а потом приняли духовный сан с целью служить в Церкви. Однако феномен, который я могу наблюдать, заключается в том, что на сегодняшний день в греческом мире монашествующее духовенство является необходимостью. У женатых нет возможности жить в провинции, в деревнях. В маленьких общинах регионов может служить монашествующее духовенство.
–
– Да, это своего рода жертва, которую приносят монахи-священники. Такова моя точка зрения. Но очень важно потихоньку донести до девушек церковные взгляды, ободрить их, чтобы они не боялись становиться матушками. Сегодня трудно: реклама, телевидение и в целом современный образ жизни заставляют людей бояться Церкви.
Ангелики Влахаки
Прихожанка храма Святой Марины, участвует в благотворительной деятельности
–
– Тогда мы ходили в церковь ежедневно, но причащались лишь на Рождество, Пасху, Успение Богородицы и в день святых апостолов Петра и Павла. Так было принято. Духовник наш, деревенский священник, принимал исповедь перед причастием. Впрочем, пока мы были детьми, нас не исповедовали.
В Рождественский пост, начиная со дня святого апостола Филиппа и до Введения, мы ели с растительным маслом только по воскресеньям. Морепродуктов в нашей горной деревне не было. Затем до Рождества ели рыбу, кроме среды и пятницы, и на праздник причащались. Потом, в канун Богоявления, мы опять постились, чтобы, как тогда говорили, принять Великое освящение, когда приходил батюшка и кропил святой водой дома. Затем наступал Великий пост. Масло мы не ели с Чистого понедельника[36]
и до дня святого Феодора Тирона. Потом масло разрешалось до Страстной седмицы, в Великий Четверг причащались. Это сейчас можно причаститься Святых Христовых Таин даже вечером, а в те времена храмовый колокол созывал нас уже к пяти часам утра – и до самого вечера мы были в храме.На наш престольный праздник мы всегда готовили большое угощение, после литургии и трапезы танцевали. Батюшка, уроженец нашей же деревни, праздновал вместе с нами. И даже танцевал![37]
–
– Тогда не было принято ходить к батюшке за советом, да и разводов не происходило. Ссоры, конечно же, случались, но люди при этом не разбегались, во всяком случае, я не знала ни одного разведенного. Сейчас все изменилось…
–
– На то много причин… Из небольших селений мы переехали в города и отошли от своих нравов и обычаев. Я провела детство в деревне, где все друг друга знали, а в городе все перемешалось. Мы испытывали уважение к отцу, матери, к дедушке и бабушке и, конечно же, к супругу. Мы не бежали чуть что в слезах от мужа к родителям. Иногда бабушка говорила мне: «Он тебя отругал? Значит, ты что-то не то сделала!» Теперь не так: работа не позволяет женщинам отдавать все свои силы дому. Что говорить, и мужчины и женщины виноваты, но женщины, на мой взгляд, все же виноваты в большей степени.
–
– Наша семья всегда ходила в церковь, мой муж был человеком церковным. Пятьдесят лет назад мы купили землю и переехали сюда. Правда, до смерти моего мужа я бывала в храме значительно реже, чем сейчас, только по воскресеньям и праздникам. У меня росли дети, потом умерла мама, я ухаживала за отцом. Ежедневно бываю в храме только последние двадцать лет, с тех пор как потеряла своего супруга. И уже выполняю здесь разные поручения.
–
– Были до тех пор, пока не поступили в университет. Потом они разлетелись… Они и сейчас веруют, но, к сожалению, пребывают вне Церкви и не постятся. Почему, я не знаю. Жизнь повлияла или общение с другими людьми, может, что-то еще. Старшая дочь раньше любила храм, причащалась. Младшая тоже всегда ходила в церковь, но что-то произошло с ней после одной из исповедей, а что именно, я до сих пор не знаю. Она – хорошая девушка и верит в Бога, но вот в церковь не ходит.
–