Люди и атомы

Пилоты и экипаж пятнадцати «Б-29», выделенных для атомных бомбардировок, были в течение нескольких месяцев объектом шуток и насмешек всех военнослужащих Тиниана. Лишь полковник Тиббетс знал, в чем дело. В то время как Тиниан являлся основной базой, откуда каждую ночь вылетали сотни «Б-29», 509-я авиагруппа под командованием полковника Тиббетса выполняла групповые учебные полеты (по три «Б-29»), имея на борту модель атомной бомбы. Даже японцы начали смеяться над ними, не зная, что эти полеты совершаются с целью притупить их бдительность к моменту налета на Японию трех бомбардировщиков «Б-29» с атомной бомбой.

Но когда в полдень 7 августа на Тиниане услышали выступление президента Трумэна по радио, 509-я авиагруппа стала предметом гордости всего Тиниана.

ГЛАВА 19 В 12. 01 над Нагасаки

Вечером 8 августа на Тиниане в хижине, служившей офицерским клубом, шла азартная карточная игра. Я пил пиво вместе с Уильямом Дж. Пенни, выдающимся английским ученым, работавшим в Лос-Аламосе (впоследствии он руководил английской программой ядерного вооружения), и с несколькими членами американской научной группы, когда курьер принес мне записку от генерала Фаррелла. Мне предлагалось в качестве официального репортера участвовать во втором атомном налете, который должен был начаться рано утром.

Наши радостные вопли едва не прекратили игру. Доктор Пенни, сейчас сэр Уильям Пенни, и полковник авиации Чешир были .назначены Уинстоном Черчиллем (когда он еще был премьер-министром) наблюдателями за первой атомной бомбардировкой, а сейчас являлись официальными представителями нового премьер-министра Клемента Эттли.

Майор Фереби, который два с половиной дня назад сбросил бомбу на Хиросиму, услышав, что я лечу, тотчас же взял меня под свою опеку. Он довез меня на своем джипе и позаботился о том, чтобы меня полностью экипировали как летчика, выполняющего боевую операцию на «Б-29», т. е. выдали парашют, спасательную лодку, кислородную маску. А майор Фереби дал впридачу свой собственный спасательный пояс и показал, как им пользоваться. Затем он направил меня на инструктаж, после чего отвез на летное поле. Я никогда не забуду заботы, проявленной Томом Фереби в тот вечер.

Я забрался в нос «Б-29» — самолета технической службы, который должен был лететь непосредственно за «номером 77» — самолетом с бомбой. Было тесно, и я примостился на жестком металлическом ящике. Пилотировал корабль капитан Фредерик С. Бок из Гринвилла (штат Мичиган), изучавший философию в Чикагском университете. Ночь была темная и тревожная.

В 3.50 утра 9 августа наш самолет поднялся в воздух. Я вытащил блокнот и начал вести записи. Заголовок гласил: «Полет с атомной бомбой в Японию, четверг, 9 августа». Это был первый и единственный в своем роде заголовок в истории. В первом абзаце говорилось:

«Мы летим бомбить Японию. Наше соединение эквивалентно 2000, а возможно, и 4000 сверхкрепостей «Б-29», хотя состоит всего из трех специально сконструированных самолетов «Б-29», причем два из них не несут бомб. Но наш флагман, находящийся в 900 метрах впереди нас, летит с новой атомной бомбой, второй за последние три дня, в которой сосредоточена взрывная сила, эквивалентная 20 тысячам, а при благоприятных условиях — 40 тысячам тонн тротила».

Мы летели на северо-запад, взяв прямой курс на Японию. Лишь несколько звезд просвечивали сквозь облака, и время от времени вспышки молний озаряли небо. Метеосводка предсказывала грозы почти на всем пути, но в конце его обещала ясную погоду. Гроза разразилась через час после того, как мы покинули Тиниан.

Мы продолжали лететь в ночной мгле. Вскоре пересекли полосу грозы и продолжали лететь вперед и вперед, прямо к Империи. Первые проблески рассвета появились вскоре после пяти часов. К 5.50 рассвело.

Бомбардир, старший лейтенант Чарльз Леви из Филадельфии, подошел ко мне и предложил занять его место в первом ряду в прозрачной носовой части самолета. С этой наблюдательной точки на высоте 5 тысяч метров над Тихим океаном я мог видеть на сотни километров вокруг, по горизонтали и вертикали. На этой высоте океан внизу и небо вверху, казалось, сливались в один огромный шар. В блокноте я записал:

«Я нахожусь как бы внутри небесного свода, пролетая над гигантскими горами белых кучевых облаков, чувствуя себя подвешенным в бесконечном пространстве.

Сзади слышен шум моторов, но он становится незаметным на фоне окружающего тебя величия, и вскоре это величие тебя поглощает. Наступает момент, когда пространство поглощает время, и минуты, кажущиеся бесконечностью, заполнены гнетущим одиночеством, как будто вся жизнь внезапно покинула Землю, а ты остался один-один-единственныйуцелевший, п кажется, что ты бесконечно долго мчишься в межпланетном пространстве.