Люди и боги

Сын плотника, придумавшего крест,
Скрипучие качели для Вараввы,
Равно и для бродяжки-мудреца…
Сын плотника, не жадного на гвозди…
Сын плотника… возможно, что и сын…
Вот был ли плотник плотником?..
Едва ли…

* * *

Когда Христос, иль кто он там еще,
Готовился принять земную кару,
Он как бы уподобился Икару,
Свой птичий лик склоняя на плечо.
Он хищно улыбнулся нам с креста,
Когда рабы вколачивали гвозди…
Мы, в этом мире, все Христовы гости,
Хотя, по сути, не было Христа.

Книга вторая. «Я думаю, Исус писал стихи…»

* * *

Я думаю, Исус писал стихи.
Плел сети из волшебной чепухи…
А жизнь Христа — была душа поэта…
Иначе — как? откуда бы все это?..
В кругу слепых, болезненных племен
Он, как слепец, питал себя обманом…
И не был ли Иуда — графоманом? —
Неузнанным Сальери тех времен?..

* * *

Гремучей змеей изогнулся Исус:
«Что значил без Евы Адам?!
За стон Магдалины, за потный искус,
Я всех вас предам и продам!..
Чиста ли в разбитом колодце вода? —
Колодец зацвел и протух…
А жажда придушит: лакай, — не беда!»
Иудина плоть прошептала: «О да!»
«Умри!..» — воспротивился дух.

* * *

Как любила Христа Магдалина!..
Извивалась под грязным плащом,
Улыбалась похабно и длинно
И толкала Иуду плечом…
А пустыня, в предчувствии чуда,
Обмирала и куталась в хмарь…
Как любил Магдалину Иуда!..
Как ласкал Магдалину Иуда!..
Как терзал неподкупную тварь!..

* * *

Когда тащила римская военщина
Хмельную Магдалину под кусты,
Она уперлась, в ней восстала женщина
Почти непостижимой чистоты.
Она вскричала: «Эти груди тленные
Сам Божий Сын вылизывал, как пес!..»
Услышал Некто. Сплюнул во вселенные
И оскорбился, видимо, всерьез.
И тут же застучали топоры
До срока, до положенной поры.
И, устрашая глупого Христа,
Над миром воспарила тень креста.

* * *

И топнул Яхве: «Встань! Очнись, плебей!
Яви, Иуда, преданность сыновью!.. —
И страшно крикнул: — Выродка убей!..
Убей урода! — и упейся кровью!..»

* * *

Друг друга предали…
И — сразу легче стало.
Иуда — горяч и смугл —
Шагал из угла в угол,
Шагал из угла в угол,
Терзал запотелый ус!..
А мысль долбила по нервам:
«Успеть бы предать первым!
Суметь бы предать первым!..
Пока не предал Исус!..»

* * *

Переплелись пути добра и зла:
Святой продаст святейшего под мукой.
Пастух — и тот вонючего козла
С пахучим агнцем спутает под мухой…
Над Иудеей — огненный клубок,
Вокруг пески, шипящие, как щелочь…
И черт-те знает, кто там — полубог,
А кто, простите, — завтрашняя сволочь!..

* * *