Люди и боги

— Да странно все было. К нам давеча… когда бишь… после Сошествия? Не, еще до. Между Изобилием и Сошествием, в общем, привезли копии дел из Фаунтерры. Я их взялся того, подшивать. Мельком заглядывал туда и сюда, и в деле медвежьей дочки заметил: чегой-то про храм пишут. Еще удивился: какой-такой храм? Вчитался, вижу: арденский. А больше не прочел, потому что палец уколол иголкой — ну, и оставил дело, чтобы кровью не накапать. Думаю: завтра закончу. В другой день вернулся к подшивке, открыл страницу про дочку, чтобы дочитать, и вижу странное: нет там ничего про храм. Ни про арденский, ни про какой другой.

— Так вы просто ошиблись? Я требую вернуть деньги!

— Не-не-не, барышня! Я свои глаза надежно помню! То есть, не глаза, а что они видели. И вот еще: я тогда страницу проколол, а в другой день смотрю — и нету отверстия, целая лежит. Страницу подменили! Переписали так, чтобы про храм не говорилось! Тогда и понял: я один знаю, как было раньше! Ну, еще тот, кто спер страницу. Вот я и решил: раз имею такое особое сведение, то можно его того… маленькую капельку. Надо только найти такого господина, кому про медведицу будет интересно…

* * *

Бесспорно, Фред был редким идиотом. Ему бы стоило запомнить название храма, а то ведь в Ардене их больше сотни! Но и так Дороти чуть не пела от счастья. Только две нити могу связывать Глорию с храмом. Во-первых, дочь могла там исповедоваться перед казнью. Но Глорию приговорили к ссылке, а не смерти, да и зачем везти ее на исповедь из Фаунтерры в Арден?.. Так что остается лишь вторая нить: Глорию могли сослать в монастырь. Это чертовски логично, ведь прежде графиня заперла в келье Минерву Стагфорт. Династия ответила тою же монетой. Значит, осталось найти в Ардене храм, при котором имеется женская обитель, — и Глория будет там!

Радость сделала Дороти великодушной. Когда вернулся Нави, она не осыпала его упреками в обмане, а просто показала выписку из архива: знай, мол, что мы тебя уличили. И сказала:

— Мы едем в Арден.

Она ждала, что Нави смутится, покраснеет, но этого не случилось.

— Зачем? — голос друга был усталым и печальным.

— Там находится Глория! В каком-то храме. Карен узнала.

— От мужчины, который приходил сюда?

— Откуда ты… Ах да, лакей. Верно, от него.

Нави скользнул взглядом по выписке, по лицу Дороти, залитому румянцем, по новой прическе Карен. На пару вдохов закатил глаза, потом сказал:

— В Арден мы не поедем.

— Это почему же?!

— Потому, что я так решил.

— Нет уж, дорогой, я сама решу! Ты обманывал меня. Ты скрывал правду! Так что теперь я и не подумаю…

— Глупая, темная, недалекая женщина, — тяжко выронил Нави. — Ничего же не знаешь. Слепа, как крот. Что ты можешь без меня?

И он бросил на стол свежий номер «Голоса». Огромные буквы вопили с обложки: «Ужасная атака еретиков! Персты Вильгельма сеют смерть! Усыпальница Династии ограблена!»

Меч-3

4–7 июня 1775 г. от Сошествия

Уэймарский замок

Вычерненная пожаром комната весьма походила на гроб. Сажа покрывала стены, пол, потолок. Под ногами хрустели черепки и угли — останки мебели, посуды. За выбитыми стеклами темнела ночь. Ветерок, врывающийся в окна, не справлялся с едким запахом пожарища. В комнате имелась кровать и два стула. Стулья занимали лекарь и лорд Мартин Шейланд. На кровати, прикованная цепью к спинке, лежала Иона.

— Джоакин? — воскликнул лорд Мартин. — Иди-ка сюда, погляди на нее. Оклемалась, но молчит.

Джо подошел и взглянул — лампа под потолком давала достаточно света. Иона была бледнее воска, однако глаза держала открытыми, и в них вполне явно проблескивал рассудок.

На миг Джоакину стало ее жаль. Его переполняла гордость и радость за свою судьбу, он ощущал себя избранником богов. С высоты своего положения Джо мог проявить снисходительность. Иона — всего лишь девушка, разбитая и тяжело больная; нет никакой нужды ненавидеть ее.

— Лекарь, — спросил Джоакин, — каково ее состояние?

— Миледи крайне истощена, но в остальном ее здоровье не вызывает нареканий.

— Но она молчит, как полено! — вмешался лорд Мартин.

— Видимо, не имеет желания говорить.

— Она же должна просить воды, еды, еще чего-нибудь! Я хочу, чтобы она просила!

— Попросит, когда почувствует потребность. Милорд, позвольте мне уйти к раненым. Некоторым из них гораздо хуже, чем ее милости.

Мартин треснул лекаря по затылку.

— Эй, какая она милость?! Следи за языком. Это — чертова стерва, сука-изменница, падаль. Так и говори!

Лекарь послушно склонил голову:

— Жизнь чертовой суки находится вне опасности. Позвольте мне удалиться.

Вместо ответа Мартин поднял кувшин над головой Ионы.

— Говоришь, ты не хочешь пить?..

Он наклонил кувшин, вода потекла ей в лицо. Иона дернулась, Мартин подвинул сосуд, чтоб текло в глаза и нос.

— Совсем не хочешь пить? Большая жалость… А как на счет пищи? Вот бульон принесли, еще остыть не успел. Желаешь?

Убрав кувшин, он поднял миску с бульоном.

— Ожоги не пойдут на пользу ее здоровью, — отметил лекарь.

Лорд Мартин глянул на ноги Ионы: