Люди и боги (СИ)

Виттору лишь раз повезло с принцем Адрианом. Виттор весьма удачно решил полюбоваться видом из окна, когда Адриан любовался из соседнего. От радости он забыл, может ли по этикету заговорить первым. К счастью, пока обдумывал это, Адриан задал вопрос:

— Милорд, не знаете ли, сколько искровых машин в Уэймаре?

Виттор не знал, но ответил мгновенно:

— Четыре, ваше высочество. — Для убедительности уточнил: — Одна в замке, три в городе.

— Весь замок питает всего одна машина?! Какова же ее мощность?

— Вполне достаточная для питания всего замка. Мы вовсе не ощущаем дефицита.

— Работает от ветряков?

— Именно так, ваше высочество.

— А как сохраняете энергию на случай штиля?

По случаю, это Виттор знал:

— Закачиваем воду на башни. Стекая, она вращает лопасти.

Адриан кивнул, красивое лицо стало рассеянным, будто принц решил нырнуть в свои мысли. Э, нет уж!

— Ваше высочество, вы рассматриваете возможность оснащения искрой отдаленных крепостей?

— Надеюсь, что крепости как таковые уйдут в прошлое. Людьми должны управлять более действенные силы, чем страх перед мечами.

— Сила денег?

Адриан одарил Виттора оценивающим взглядом.

— Ваши слова можно принять и как редкую банальность, и как образец прозорливости.

Виттор позволил себе улыбнуться:

— А ваши — как вилку, где каждый из двух возможных ответов выставит меня дураком.

— Ничего не остается, как придумать третий.

— Мой отец говорит о силе денег: можно купить почти все — мечи, славу, земли, искровые машины. Только одно купить нельзя.

Адриану потребовалась секунда на разгадку. В его глазах блеснули искры.

— Мне близок образ мысли вашего лорда-отца. Полагаю, он в достатке обладает тем, что купить невозможно.

То был прекрасный момент. Виттор сумел заинтересовать принца, и следовало развить успех. И путь для этого имелся: вопросы об искровых машинах показали интерес Адриана к прогрессу, разговор о новинках даст ключ к его сердцу. Виттор мало знал об искре, но имел на примете новшество финансового мира — бумажные ассигнации. Отец часто говорил, насколько полезны они и для казны, и для торгового дела. Виттор уже раскрыл рот, когда к нему подлетел Мартин:

— Брат, тут кое-что того, произошло. Вот скажи, что это значит? Она так посмотрела…

Кажется, он не заметил Адриана.

Виттор развернул его лицом к принцу и шлепнул по затылку, чтобы Мартин поклонился.

— Ваше высочество, простите моего брата! Он слишком взбудоражен Даром и высокими гостями, потому забывает о манерах.

Принц улыбнулся:

— О, не волнуйтесь, я понимаю: семейные дела требуют срочного решения.

— Семейные дела подождут, ваше высочество! Мы не окончили беседу!

С досады Виттор ляпнул глупость — и окончательно все испортил. Нельзя говорить императору, окончена беседа или нет. Владыка сам решает, когда начаться разговору и когда завершиться. Виттор покраснел:

— Простите, ваше высочество…

— Не стоит извинений, — легкой прохладцей в голосе Адриан показал, что очень даже стоит. — Помогите брату, лорд Виттор. Не смею вас задерживать.

Виттор грубо оттащил Мартина в сторону, кипя и бурля от злости.

— Тебя убить мало! Колесовать, четвертовать и повесить! Ты все мне испортил!

— Ну, извини… Я того, не хотел…

— Что могло случиться такого, чтобы отвлечь меня от принца? Отец умер? Мать вернулась?!

— Не… Виттор, я того… наверное, погорячился. Забудь, ничего такого особенного…

— Говори уже!

— Ну… знаешь этих монашек, которые с архиматерью… там есть одна…

По словам Мартина, случилось вот что. Святая архиматерь Эллина привезла с собою пятнадцать матерей верховного капитула и три десятка монахинь, избранных за свое благочестие и достойных созерцания чуда божественного Дара. А кроме них пожилую архиматерь сопровождала дюжина служанок. Миряне не имеют права бывать в личных покоях Эллины, тем более — прикасаться к ее телу, потому вся прислуга состояла из монашек низких рангов: послушниц и младших сестер. Одна из них взволновала Мартина теми округлостями, что проступали под рясой.

Он не знал, как ее зовут, и поначалу даже иногда путал с другими служанками Эллины — они ведь все одинаково одеты, а на головах платочки, волос не видать. Но Мартин стал присматриваться к служанкам и заметил, что они чередуются посменно, и кто не занят возле Эллины — те могут гулять по замку. Он выследил, когда та самая выбирается на прогулку, и стал ходить за нею. В прямом смысле слова — по пятам. Заговорить он не решался. Послушница была молчалива, вот Мартин и думал, что на ней какой-нибудь обет молчания. Он просто ходил за ней следом, куда она — туда и он. Ну, и смотрел все время, конечно. А за Мартином, как правило, следовал еще и телохранитель Сэм.

…На данном этапе рассказа Виттор уже проклинал последними словами и Мартина, и себя. Мартина — за тот идов хаос, который заменяет ему мозги; себя — за то, что не заметил вовремя и не пресек все это. Но худшее было еще впереди.