Люди и чудовища

— Мне нужно поговорить с Истеном и Пратасом, парни. Прогуляйтесь пока. Можете съездить на охоту, — велел Арон остальным наемникам, и те согласно закивали, направляясь к стреноженным коням. Не споря, встал и Рикард. Кирк единственный нахмурился. Потом посмотрел на свою ладонь, которой только что ловил Тень, и морщина, пересекшая было лоб, разгладилась.

* * *

— С вами, как понимаю, без вариантов, — Темный, дождавшись, пока остальные отъедут, сел на землю напротив Истена. Оружия не доставал. К чему? И без того вокруг его рук серым туманом вились Тени — сейчас почти прозрачные, но готовые в любой миг обрести материальность.

Зависть кольнула сердце привычной иглой — вот если бы Истену повезло родиться с Даром, вот если бы…

— Услал остальных, чтобы без помех от нас избавиться? — спросил Пратас, озвучив то, о чем сразу подумал Истен. — Наплетешь им, что это мы на тебя напали?

— Планируете напасть? — маг вскинул брови.

— Мы похожи на самоубийц? — мрачно сказал Пратас.

— Ты нет, а твой брат — вполне.

Истен на мгновение встретился с Темным взглядом и торопливо отвел глаза. Знает? — мелькнула мысль. — Или все же нет?

— Истен, — мягко проговорил маг. — За что ты так ненавидишь меня, Истен? Скажи.

Боль толкнулась в груди. И, заглушая голос разума, поднялась ненависть. Яркая, как в тот день, когда все случилось. Тварь! — захотелось кинуть Темному в лицо. — Убийца! Клятвопреступник! Будь ты проклят за то, что сделал! За что, чего ты меня лишил…

— Мы служим Солнечному, — перебил мысли Истена брат. — Все Темные маги — суть порождения Тьмы, но ты… Даже среди них ты выделился злодеяниями. Этого недостаточно для ненависти?

Стоило Пратасу заговорить, и желание высказать все схлынуло. Осталось лишь изумление — неужели Истен действительно только что собирался выбросить на ветер жизнь брата и свою собственную?

Истен взглянул на мага — тот отвернулся от Истена и смотрел сейчас на Пратаса.

Вот оно что, — пришло вспышкой озарения, — дар убеждения. Но ведь об этом не говорили. Никогда не говорили… Или те, кто узнал, прожили слишком недолго, чтобы рассказать?

— Скажи, что плохого я сделал тебе, Пратас? Ведь сделал же? — теперь маг смотрел на брата, говоря все тем же мягким тоном.

Скажи мне, — вновь стукнуло в висках Истена. Скажи — и тебе станет легче. Излей свою ненависть.

Лицо Пратаса исказилось яростью. Он ненавидит Темного не меньше, чем я, — мелькнула мысль. — И тоже не может смириться с тем, что случилось.

А за мыслью пришло понимание того, что произойдет через несколько мгновений. Истен словно наяву увидел, как Пратас вскакивает на ноги, выхватывает меч и наносит удар по магу. Пытается нанести. Как кричит те самые слова, которые только что хотел прокричать Истен. Как меч бесполезно ударяет о магические щиты и как довольно усмехается маг, потому что он наконец понял, кто они такие…

Вместо того на ноги вскочил Истен — отвлекая внимание от брата, давая тому возможность очнуться. Вскочил, судорожно подбирая слова, которые не будут ложью, но которые не выдадут. Которые позволят им с Пратасом остаться в глазах мага теми, чья ненависть неопасна. Остаться никем.

* * *

Арон смотрел в искаженное злостью лицо Истена. Слушал его звенящий от ненависти голос. Слушал слова — о судьбе двух послушников Солнцеликой Гиты, не успевших стать ее рыцарями. О Радоге, о сгоревшем там храме, о сгоревших мечтах стать в этой жизни кем-то. И теперь братьям нужно начинать все с начала, потому что он, проклятый Темный, все разрушил…

Ненависть была искренней. Слова… Смысл, который они несли, был правдив: разрушил, сломал. Будь проклят, проклят, проклят… Но было что-то еще, что Истен пытался спрятать за щедро бросаемыми проклятиями, а Пратас — за громким молчанием.

Добровольно не скажут — пришло понимание. Разве что под пыткой… Пытать их Арон не собирался. Убивать тоже. Если убивать всех, кто его ненавидит, придется ополовинить империю…

«Неправильно», — сказал знакомый голос, и Арон вздрогнул. — «Врагов нужно убивать. Всех. Иначе потом они убьют тебя».

* * *

Все проклятия Истена Темный выслушал с выражением равнодушного внимания. В его глазах Истен с братом были никем. Их ненависть не имела значения. Их проклятия лишь впустую сотрясали воздух. Их можно было убить или помиловать, и это ничего не меняло. Именно то впечатление, которое пытался создать Истен. Которое давало им шанс на жизнь.

Истен замолчал. Дышать было тяжело, ненависть — настоящая, не притворная, — жгла. Вгляделся в лицо мага. Продолжит притворяться добрячком и оставит им жизнь? Или нет?

Темный смотрел не на него, а куда-то в пространство между Истеном и Пратасом, размышляя. Решая.

Глава 3