Люди и чудовища

— Все может быть, — согласился Арон. — Но раз уж я жив, то планирую воспользоваться вашим гостеприимством и кое-в-чем затруднить вас.

Это была не просьба. Вождь Вольных это тоже понял.

— Конечно, господин Тонгил. В чем будет заключаться затруднение?

— Кое-кто из моего отряда останется у вас до начала весны…

— Это не сложно…

— И я собираюсь забрать вашего Говорящего-с-духами.

Вождь непроизвольно поморщился.

— А вот это уже сложнее.

— Почему? Он вам настолько нужен здесь?

— Нет, дело не в этом… Наш Говорящий-с-духами… Кхм… Знаете что, господин Тонгил? Поговорите с ним сами и вам все станет понятно.

* * *

Истен наблюдал за оборотнями, а те не обращали на него никакого внимания. Из всего отряда их интересовали лишь двое — Темный маг и Кирк. И если на Тонгила они смотрели с боязливым удивлением, то на Кирка — с брезгливой жалостью.

Недооборотень. Истен и не подозревал, что такие бывают.

Теперь стало ясно, отчего так странно повел себя жрец Гиты, проверявший караван перед отправлением, когда заставил их всех спешиться и каждому ткнул под нос свой амулет. Жрец чуял зверя, да только зверь был ненастоящий, и амулет молчал.

Дома, в столице, Кирка бы, конечно, убили — если бы узнали. Как убивали обычных оборотней — кроме тех, которые служили Темным. Трогать мажьих слуг было слишком опасно.

В Кирет-граде Кирка просто прогнали бы из отряда. Чем ближе к южным границам, тем менее рьяно исполнялись повеления Светлых Богов — уничтожать оборотней, это извращение человеческой природы.

Главная проблема заключалась в том, что звери, принявшие человеческий облик, ничем не отличались от людей. Сколько их таилось вот так, под личинами, в городах, в деревнях, на трактах?

Впрочем, теперь Истену предстояло провести рядом со зверьми несколько месяцев. И если имелось хоть что-то, способное помочь верным без амулетов определять, кто человек, а кто нет, Истен собирался это найти.

* * *

Вот они поднялись на очередной холм, и Арон вскинул руку, останавливая свой отряд. Оборотни, впрочем, тоже остановились.

В самом стойбище Вольных, расположенном внизу, не было ничего необычного. Такие же юрты, как у кочевников, такая же их расстановка по кругу, такое же огороженное место для лошадей… А вот то, что находилось дальше, приковывало внимание.

Обелиск из черного камня, поглощающего солнечный свет. В два раза выше, чем самая высокая башня его северного замка. Весь, до самого верха, покрытый ветвистым серебряным узором… Нет, не узором. Арон прищурился. Руны. Очень крупные руны, но все же недостаточно крупные, чтобы прочитать их на таком большом расстоянии.

— Мы следим за Обо-Икиль, как вы распорядились, господин Тонгил, — негромко обратился к Арону вождь оборотней.

Арон заставил себя отвести взгляд от обелиска, чтобы посмотреть на говорящего. Получилось с трудом. Руны, высеченные на камне, притягивали внимание, взывали: «Прочти нас. Мы важнее, чем все остальное. Подойди ближе, прочти!»

Обо-Икиль — «Старый Камень» на языке Народа Пустыни. Речь явно шла об обелиске, и, похоже, именно пустынники некогда возвели его.

— И? — спросил Арон после краткой паузы. — Есть что-то, что мне будет интересно узнать?

Похоже, Прежний бывал здесь, именно в этом племени, не единожды. Вот незадача. И рядом не было Мэля, чтобы назвать имена и поведать, кто, что, и зачем.

— Последняя вспышка была сегодня ночью, как раз перед тем, как мы отправились вам навстречу, и в этот раз Обо-Икиль светился много дольше обычного.

Последняя?

— А предыдущие разы?

— О всех предыдущих случаях мы вам уже сообщали… Хотя… Предпоследнее долгое свечение произошло летом, примерно в то время, когда вас… кхм… убили.

Арон приподнял брови. Оборотня явно смущал тот факт, что он разговаривает с воскресшим мертвецом. Забавно, учитывая, что оборотни поклонялись богине Смерти.

— Что-то еще?

— Разные мелочи, недостойные упоминания.

— Мелочи? — Не смотреть на обелиск было трудно. Не думать о нем — почти невозможно. Но разговор следовало продолжить. — Из мелочей, бывает, растут крупные проблемы.

— Это не такого рода мелочи, господин Тонгил…

— Вечером, — оборвал его Арон, — сегодня вечером мы побеседуем обо всех мелочах, как достойных упоминания, так и недостойных. А сейчас… — опасности в обелиске Арон не ощущал, не слышал предупреждений от внутреннего голоса. Но поддаваться чужой магии — а на обелиск были явно наложены сильные чары — не хотелось. — А сейчас я хочу пообщаться с вашим Говорящим-с-духами.

Глава 2

Магия пела в теле человека, которое теперь принадлежало Существу. Магия отзывалась с такой же готовностью, как прежде — чешуя. Но стены этого дворца были пропитаны чужой магией. И эта чужая магия была сильнее.

Существо подошло к стене темницы и прижало ладони к камню. Находиться здесь было больно, касаться стен — еще больнее, но Существо терпело. Изменение научило Его терпеть, а заключение в невидимой клетке — не рваться напролом.