Люди и чудовища

— Как далеко находится Пустыня от города? — спросило Существо.

— Семьдесят лиг, — ответила одна из жриц. Существо вопросительно взглянуло на Ниссу, и та пояснила:

— Два наших дневных перехода, Великий Уррий.

— На сколько лиг Пустыня перекрыла главный тракт, ведущий в столицу? — спросило Существо и вновь посмотрело на солнце. То уже наполовину спрятало свое круглое желтое тело за горами на горизонте. Солнце было приятное, красивое и теплое, но отчего-то иногда, как вот сейчас, напоминало Существу песочный шар, причем слепленный из того самого песка, который высыпался из мертвого Пустынника.

— Маги говорят: дорога занесена на протяжении тридцати лиг.

Существо вздохнуло и, пересиливая собственное нежелание, задало следующий вопрос:

— Эта Пустыня… Это в ней живет говорящий песок?

Жрицы переглянулись.

— Нам не доводилось слышать о говорящем песке. Но в Пустыне есть разное.

Их ответ был не таким, какой Существо хотело бы слышать. Но маленькие двуногие… было бы неправильно винить маленьких двуногих, таких слабых и недолговечных, в ограниченности знаний.

— Я встречусь с Сияющим Оком, — сказало Существо. — Мы с Ниссой пойдем к столице по главному тракту. А вы расскажете нам все, что знаете о Пустыне и о том, кто и что в ней живет.

* * *

Дыхание Пустыни появилось в воздухе задолго до того, как глаза Ниссы увидели полосу бледного золота там, где песок засыпал главный тракт, перекинулся через него и потек дальше, вглубь плодородных земель. Теперь — мертвых земель.

Пустыня дышала жаром, дымом, смертью… Хотя нет, не смертью. Милостью Великого Уррия Нисса знала, что смерть пахнет иначе.

Или это свежая смерть пахла иначе? Тогда Пустыня пахла смертью старой: костями, уже рассыпающимися в прах, развалинами домов, высохшими колодцами.

Рядом с золотистой полосой виднелись темные точки.

Точки двигались.

Люди…

По словам жриц, никто, кроме магов, не приближался к Пустыне. Будь у магов выбор, они бы тоже не стали, но их заставляла клятва служения.

Заметив людей, Великий Уррий явно пришел к тем же выводам, что и Нисса, потому что, подчиняясь его приказу, чешуйки на ее теле задвигались, растягиваясь так, чтобы ни дюйма кожи не осталось без защиты.

Прежде Великий Уррий прислушивался к просьбам Ниссы оставлять ее лицо открытым, но после нападения огненных магов это изменилось. «Ты человек, ты уязвима», — сказал он, когда они еще находились в храме Великой Матери, а на ее робкие возражения добавил: «Богиня велела тебе заботиться обо мне. Ты не сможешь, если умрешь!» При последних словах Великий Уррий нахмурился так сильно, что его лобные пластины наехали друг на друга, а край одной даже отломился.

Растерявшись, Нисса тогда наклонилась за отломившимся куском, взяла в руки, а тот вдруг ожил в ее ладонях, стал прозрачным, а потом растаял как желе и впитался в кожу. «Я дам тебе много новых чешуй. Не таких, как раньше. Эти будут лучше», — пообещал Великий Уррий. — «Я объясню им, как защитить тебя от огня и от магии. И тогда ты не умрешь и всегда-всегда будешь заботиться обо мне…»

Глава 5

После той вспышки злого веселья, еще у храма Триады, Прежний больше суток не давал знать о себе. И вот…

«Ты знаешь о братьях что-то такое, чего не знаю я?» — мрачно спросил Арон.

Пауза. Потом, с недовольством, двойник ответил:

«Я знаю, что они ненавидят меня… Тебя… Неважно кого из нас, но ненавидят. Этого достаточно. Какой смысл в ненужном риске? От врагов нужно избавляться до того, как они сделают первый шаг».

«Ты так заботишься о моей безопасности, Прежний».

«Я забочусь о безопасности своего тела. Хочу вернуть его прежде, чем ты найдешь способ подохнуть во второй раз».

Арон мысленно хмыкнул. Потом встал, призывая Тени, и те заклубились серым туманом.

Братья вскочили на ноги, Пратас выхватил из ножен меч, в руках Истена блеснули жала. Младший из братьев даже успел их метнуть — недалеко. Лезвия увязли в Тенях и беззвучно упали в траву. А Тени обвились вокруг шеи каждого из братьев, вокруг их запястьев, и обрели материальность. Вот Тень на правой руке Пратаса сжалась чуть сильнее — и меч выпал из ладони воина. Теневой ошейник на Истене затянулся — и еще четыре жала, которые он успел достать, тоже потерялись в траве, пока человек пытался ослабить ошейник, чтобы вдохнуть.

— Успокоились? — спросил Арон спустя минуту. — Вот и хорошо. Убивать вас я не убью — если не будете нарываться. Оставлю у Вольных вместе с Бракасом, а там уже решайте, в Кашиму вам дорога или в другое место.

Истен бросил на него один короткий взгляд, глаза молодого воина полыхнули ненавистью. Бросил взгляд и тут же торопливо опустил голову. Пратас тем временем молча поднял меч, убрал в ножны, потом сел к потухшему костру, поворошил веткой поседевшие угли, ища живые огоньки. Ни на мага, ни на Истена Пратас подчеркнуло не смотрел.

Умирать братья не хотели.

Наступила тишина. Такая спокойная. Такая мирная.

Такая фальшивая.

* * *