Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Ивонет не становилось лучше. Она всё реже вставала с кровати, голова ее почти не проходила. Раймунд всё свободное время ухаживал за возлюбленной, кормил ее, подушку взбивал. А когда мужчины не было рядом, об Ивонет заботилась одна тетка, которую никто не любил из поселения. И ни она, ни Раймунд не подпускали Ют к матери, говорили, что девочка снова расстроит Ивонет своими выходками. Макки больше не общался с Ют. Когда она гуляла у колодца, лешик делал вид, что ее нет. Ют не совсем понимала, в чем виновата: в том, что согласилась, когда он назвал ее нимфой, или в том, что она человек. Еще Раймунд растрепал всем, как плохо себя ведет Ют, и подростки стали ее травить. Разве что старушка Эрна не давала девочке совсем зачахнуть. А маме становилось только хуже, и Ют не знала, как помочь. Она думала, что, возможно, это от плохого питания, и тайком таскала в дом всякие орешки, ягоды из гор. Раймунд это вскоре заметил и сделал совершенно логичные, как ему казалось, выводы. Он подошел к девочке и спросил: «Ты воруешь?» Ют нахмурилась. Снизу вверх она посмотрела на Раймунда нагло и уверенно — худенькая, маленькая, раза в три его меньше. Раймунд почувствовал себя рядом с этим ребенком ничтожеством. «Как же так, — думал он, — почему такое крошечное существо доставляет столько проблем? Как же так, Анико умер, но продолжает через свою дочку — такую же напористую — вставлять мне палки в колеса и мешает быть с любимой». «Я не ворую, — спокойно ответила Ют. — А вот вы на самом деле любите маму или притворяетесь? Если на самом деле, то сделайте милость, убейте себя и принесите в жертву, чтобы ей стало лучше». И девочка, пока страшный дядька не опомнился, выскочила из дома.

Как-то раз утром Ют с недовольством жевала завтрак. Другие за обе щеки уплетали эти гадости и на девочку ворчали: «Не хочет есть она. Вот что за негодяйка!» Тут Ивонет вышла из спальни ни жива ни мертва: лицо ее было серым, с впалыми внутрь глазами, кончики вымокших волос топорщились в стороны. Она еле передвигала ноги, а в глазах читалась… Раймунд подскочил к возлюбленной, помог ей дойти до стула.

— Мне приснилась, — сказала Ивонет, потирая потный лоб, — беременная женщина без головы. У нее волосы доходили до плеч, но ни к чему не крепились. Головы не было… Женщина сказала мне: «Ты будешь участвовать в родах». И я почему-то не могла отказаться. И-и-и… я спросила: «Кто у вас там: мальчик или девочка?» А она ответила: «Это неважно. Ребенок родится мертвым». И на меня нашел такой ужас. «И, что, ничего нельзя сделать? Он уже мертв?» — спросила я. «Там одна гниль, — ответила женщина. — Прости, милая, но уже слишком поздно. Срок подходит к концу».

Весь день Ют проходила словно во сне: ничего вокруг не видела, ни с кем не говорила. Ноги сами привели девочку к дому над обрывом. Ют снова зашла в вечное лето, только больше ее здесь никто не ждал. Она думала о том, как помочь маме. Может, обратиться к нимфам за помощью? Они принесут Раймунда в жертву, и мама поправится. Было бы здорово. Но на самом деле жутко. Макки говорил, что с нимфами лучше не связываться, они ненормальные. Кто знает, что сделали бы эти амазонки, приди к ним Ют опять. Папа… папа бы знал. Но… Ют охватил ужас. Она бросилась к яблоне, сорвала там один фрукт для мамы, второй, скидывала их в подол юбки.

Затем Ют побежала домой. В дверях она столкнулась с Раймундом. Он увидел яблоки и с яростью схватил девочку за плечи, затряс ее. Фрукты раскатились по полу.

— Где ты достала это, дрянь? — закричал он.

— В горах, там всегда лето и растут фрукты. Я же говорила.

— Так, значит, мы здесь голодаем, а ты от нас место с едой прячешь? Покажи его!

— Нет, — выдавила Ют и заметила, как свирепеет Раймунд. — Я не могу. Там живет мой друг и другие… А вы считаете их монстрами. Вдруг вы им что-то сделаете.

— Ну ты и дрянь! — взорвался Раймунд и отбросил девочку в сторону. — Твои соплеменники подыхают от голода, а тебя волнует судьба чудовищ? Что ты за отродье такое?

Мужчина кричал. Даже Ивонет вышла из комнаты, чтобы его успокоить. Ют плакала, она боялась Раймунда. Голова с длинным клювом и потекшим глазом будто ожила и управляла мужчиной, как марионеткой. Ют чувствовала, что Раймунд ее прибьет, но узнает, где вход в пещеру. Девочка, когда этот тиран отвлекся, побежала в лес. Там она на всякий случай долго запутывала следы, а затем прокралась в пещеру. Нужно привести отца. Сегодня или никогда.

Девочка уверенно подошла к колодцу. Ей повезло. Макки был там, но продолжал не замечать Ют.

— Пойдем сегодня на гору предков? — осторожно спросила она.

— Сама иди туда, — ответил Макки, даже не посмотрев на бывшую подругу.

— Ты на меня обиделся? — спросила Ют и подошла к Макки с другой стороны. Он отвернулся.

— Зачем ты пришла? Нам нельзя видеться. Ты мне соврала, ты — человек.

— Во-первых, не врала. Это ты сказал, что я нимфа. А, во-вторых… тебе Лаура запретила? Не слушай ты ее! Мне тоже говорили, чтобы я не общалась с монстрами. Но это всё бред. Мы — друзья, и мне плевать, кто там что говорит.