Люди и динозавры

Старший научный сотрудник отдела восточных славян и народов европейской части России МАЭ РАН («Кунсткамера»), кандидат исторических наук Ю. Ю. Шевченко (1954–2015) полагает, что эта надпись содержит обращение к охранительной силе («histera»), передаваемой образом горгоны: «Обычно термин «hystera» (Татёра), встречаемый на змеевиках, переводят, как «матка». Однако в другом переводе «histera» — «нутро», «внутренность», «утроба» (как активная зона), несравненно шире, чем «матка», в т. ч. чисто анатомически». Шевченко справедливо замечает, что в случае принадлежности золотых медальонов-змеевиков мужчинам (как это имеет место с «Черниговской гривной» Владимира Мономаха, «Белгородской гривной» и «Смоленским змеевиком») буквальная интерпретация термина Татёра как женского репродуктивного органа совершенно неприемлема.

Гораздо более вероятное истолкование этого термина можно обнаружить в известном произведении одного из первых отцов церкви, ведущего богослова II века священномученика Иринея Лионского (130–202) «Против ересей». В нем представлена актуальная полемика с различными гностическими течениями, среди которых упоминается секта «каинитов», учивших, что мир представляет собой творение Мировой Матки (Hystera) и должен быть разрушен как юдоль несовершенства и зла. Это якобы понял Иуда и осуществил «таинство» предательства, которое ведет к разрушению всего «земного» и «плотского».

Таким образом, больше всего термину Υστερα соответствует христианское представление о Софии как воплощенной «Премудрости Божией», получившее особое развитие в Византии и на Руси. В ветхозаветной традиции Премудрость предстает как «художница всего» (Книга Премудрости Соломона 7:21), «святой дух» (Прем. 7:22) и «излияние славы Вседержителя» (Прем. 7:25). Она принимает деятельное участие в создании человека (Прем. 9:2) и сближается с представлением о материнском лоне (др.-евр. שהד [рэшит] — «начало»). В архаическом сознании этот образ органически переплетался с мифом о змееподобной (буквально — змееногой) богине-прародительнице, будь то скифская Змеедева-Ора или древнекитайская (даосская) богиня Нюйва, починившая разрушенные после потопа небеса и вылепившая из глины людей, также изображавшаяся в виде полуженщины-полузмеи. В наиболее древних слоях мифа Нюйва является не только победительницей водного хаоса (олицетворяемого виновником потопа драконом Гунгуном), но и его непосредственным порождением.

Теолог И. Г. Переседов отмечает, что древнейшие из змеевиков представлены круглыми металлическими амулетами, содержащими на одной стороне изображение человеческой головы с исходящими из нее змеями (числом 5, 6, 7), а на другой — Тахгра-надпись, рассматриваемую иногда в качестве охранительного заклятья. Христианские мотивы на таких образцах отсутствуют: «Изображение человеческой головы со змеями появляется в пространстве византийской культуры около X в. в готовом виде, не неся на себе следов продолжающегося становления. Постоянное присутствие Тахёра-формулы заставляет признать наличие связи между изображением и содержанием этого заклятья. Обычай передачи заклинания начальными словами, очевидно, предполагал, что этот текст был известен в среде, для которой предназначались такие змеевики».

Рыбаков, в свою очередь, указывает на несомненную связь славянских змеевиков с княжеско-боярскими кругами, т. к. изготовлялись змеевики не только из меди, но из серебра и золота (Чернигов, Белгород, Смоленск): «Появляясь в XI–XII вв., змеевики продолжают бытовать вплоть до XV–XVI вв. Нередко в позднее время они копировали механически более ранние образцы, что свидетельствует о том, что этот вид амулетов высоко ценился». Также он замечает: «Подобные композиции (голова со змеями и дева-змея) на территории Руси встречаются чаще, чем в греческих землях».

К этому следует добавить, что находка трех змеевиков с Архангелом Михаилом на Неревском раскопе Великого Новгорода, отлитых в одной форме, может свидетельствовать о распространении и производстве подобных украшений на Руси не позднее конца XI в.

У специалистов не вызывает сомнений общая принадлежность змеевиков не только Древней Руси, но и всей Восточнохристианской церкви. Тем не менее, отношение Православной церкви к змеевикам остается не вполне понятным. Известно, что в XIX в. оценка змеевиков изучавшими их представителями церкви была крайне негативной. Невзирая на это позднейшее обстоятельство, в Древней Руси змеевики обладали определенной легитимностью. Многие из них были найдены в ризницах соборов, а один яшмовый образец был отдан в ризницу Троице-Сергиевой лавры Иваном Грозным. Там же хранилась икона Богородичных праздников с врезанным в центр змеевиком, который был наиболее почитаемой частью всего образа.