Люди и ложи. Русские масоны XX столетия

…Благодарю Вас за письмо от 30 ноября… В преддверии Нового года не хочу с Вами спорить. К тому же повторяться не стоит. Мы с Тером внимательно прочли Ваше письмо. По существу на наши аргументы оно не отвечает…

Ссылка на покойного В.А. М(аклакова) не убедительна. Ведь он был в ином созвездии, и к тому же в свое время купно с другими был притушен[118].

Наконец, ни Тер, ни я, не думали, что кто-либо будет назван. Мы лишь утверждаем, что «признание факта» даст возможность любителям сенсаций заняться «пришиванием уклонов» усопшим, верившим, что по этой линии их тревожить не станут.

7

Тер-Погосян – Керенскому. 22 декабря 1959.

…Ни Палеолог, ни Альбер Тома не были масонами[119]. Тома относился с симпатией к масонам, судя по тому, что он несколько раз выступал в Grande Loge в Tenue Blanche[120]. Вас(илия) Васильевича Вырубова) сейчас в Париже нет; по приезде спрошу о Мих. А-че[121]. Мне представляется, что ты с одной стороны преувеличиваешь значение «фельетона», а с другой стороны непонятно считаешься с реакцией – православной церковью: «наложено пятно», и т.д. На тебя, на Февраль вешали всех собак, ни один человек, ни одно историческое событие не было столь подло, гнусно оболгано, как ты и Февраль… Что могут означать последние фельетоны, сравнительно со всей грязью, которой нас покрывали и справа и слева! Повторяю, нужно чтобы твое свидетельство было запечатлено и оставлено, как исторический документ. Настоящая история Февраля еще не написана, и упомянутое сообщение войдет в эту историю лишь небольшой частью.

Здесь реакция была почти ничтожна. Вольский мне сказал при встрече: «Обратили ли Вы внимание на фельетон Аронсона?» И больше ничего. Суварин[122] спрашивал Т.А Осоргину, знает ли она кого-либо, который мог бы дать сведения. Она указала на меня, но он ко мне не обращался…

8

Фрумкин – Керенскому. Париж, 16 ноября 1960[123].