Люди и ложи. Русские масоны XX столетия

10

Тер-Погосян – Керенскому. Январь 1963.

Очень рад, что наши точки зрения совпали, да иначе и не могло быть. Завтра я буду у Як. Л-ча, подробно переговорим.

11

Тер-Погосян – Керенскому. 10 декабря 1963.

….2 декабря Яков Львович умер – умер в полном сознании, я был у него накануне, уходят последние свидетели Февральских дней и вместе с тем нашей жизни.

Суварин начал печатать в «Contrat Social» страницы из книги Аронсона о русском масонстве. В прошлом году он мне сообщил, что прежде чем дать напечатать, он хотел бы иметь мое мнение, собирался прислать рукопись. Рукописи он не прислал, а теперь прислал письмо в коем полуоправдываясь – «важная страница истории» – пишет, что статья будет напечатана. Книгу Аронсона я читал – мое мнение ты знаешь. Ушел Яков Львович. Мне представляется, что тебе надлежит для истории дать подлинную картину для опубликования впоследствии. Насколько я помню, у тебя все материалы (ты мне говорил) в «сыром виде». Я думаю, что нам нужно было бы встретиться, и ты мог бы мне продиктовать все, что твоя память сохранила. Вопреки Я. Л-чу, я считаю роль м-ва, в особенности до самой революции 1917 г., весьма значительной.

В.А. МАКЛАКОВ (1869-1957)

Василия Алексеевича Маклакова я впервые встретила в гостиной Винаверов[127], в 1926 году. Слегка картавя, он читал свои воспоминания о Льве Толстом. Они «подружились», когда ему было 30 лет, а Толстому – 70. Они гуляли в Хамовниках. Возраста Маклакова никто тогда не знал. Он скрывал его, и, как я писала в своей автобиографии (с. 367), он, в небольшой книжке, которую я не раз держала в руках, «Список депутатов Государственной Думы», на том месте, где в столбике был указан его год рождения, продырявил бумагу. В его архиве я нашла, среди его переписки с 17-ю масонами и 7-ю не-масонами, план автобиографии, которую он, видимо, собирался написать. На нем были даты. Год рождения был указан 1870, а затем он был перечеркнут, и тем же почерком, но другими чернилами, две последние цифры были переделаны на 69.

Он никогда не был женат, но был часто окружен красивыми женщинами, преимущественно, не слишком молодыми.

Он был защитником Бейлиса, членом Думы, одним из пособников Юсупова и вел. кн. Дмитрия Павловича в убийстве Распутина – он достал им яд, который на Распутина не подействовал[128]. Он был послом Временного правительства в Париже, куда приехал 25 октября/7 ноября 1917 г. и верительных грамот президенту Пуанкаре представить уже не мог. Тем не менее, он до 1924 г. оставался жить в помещении посольства. В России он был «против монарха», не «против монархии», как он однажды публично выразился, так что в день отказа вел. кн. Михаила Александровича, брата царя, от российского престола, Маклаков воскликнул во весь голос: «Все пропало!».

До этого, в январе, у него были отношения с ген. М.В. Алексеевым, который участвовал в гучковских планах свержения царя. Еще летом 1916 г. Маклаков и Алексеев беседовали о положении в России. Об этом – и о левизне Алексеева имеется его собственноручная запись в его архиве (18 ящиков). Почерк Маклакова был исключительно неразборчив: он вел дневник с лета 1917 г. до весны 1924. К сожалению этот дневник, — драгоценнейший документ, несомненно уникальный, — не может быть прочтен: очень многие страницы написаны на папиросной бумаге, на обеих сторонах, и так, что не ясно даже иногда, на каком языке он писал – на русском или французском[129].