Люди и ложи. Русские масоны XX столетия

У Николая Виссарионовича Некрасова одна блестящая идея сменялась другой: он хотел сделать ген. Маниковского военным диктатором, он хотел организовать дворцовый переворот и дать волю «социальной общественности», он хотел создать Союз Союзов и центром его сделать квартиру Коновалова. В 1915-1916 гг. он, играя в заговорщики, называл себя «дирижерской палочкой заговора»[28]. Когда Керенский вышел в премьеры, он был назначен вице-премьером, – это значило, что если Керенский на фронте, то Некрасов делается председателем Совета министров. Бьюкенен думал о нем, как о сильном и способном человеке, который мечтает стать главой правительства. Милюков называл его предателем. В 1917 г. Некрасов больше всего на свете хотел сблизиться с Контактной комиссией, осуществлявшей связь между Петроградским Советом и Временным правительством[29]. Он был повсюду: около Маклакова, около Астрова, даже около Шульгина: он звал его в ложу, но Шульгин (как и Мельгунов) отказался от чести. Еще в марте 1916 г. он мечтал единолично создать «высший орган», который будет «штабом общественных сил России». Он советовал «обращаться вниз, а не наверх» – это Милюков с отвращением называл «поиграть в революцию». Керенский с фронта (в июле) пытался телеграфно требовать его ухода, но он в это время, во второй коалиции, чувствовал себя прочно, как тов. председателя Совета министров (т.е. Керенского) и никуда не ушел. Борьба с Керенским, зависть к нему, – все это умещалось в нем. Затем пришел Октябрь.

Как мы теперь знаем, Некрасов работал как инженер на постройке Беломорско-Балтийского канала (1929-1932). В конце 1930-х гг. он исчез. Впрочем, небольшой след остался: он положил в архивы одну бумагу, где изложил кое-что о самом себе, о 1917 годе, о масонстве. К сожалению, эту бумагу прочел и обработал не историк, а советский «беллетрист», который «художественно» подал материал. Историки опасливо цитируют здесь и там его строки, а советская критика тяжеловесно и сердито обругала его. (Яковлев. «1 августа 1914»).

К истории получения партией большевиков так называемых «немецких денег» – сначала в Швейцарии, а затем в России – история масонства не имеет прямого отношения: открытие государственных архивов Германии и опубликование самого факта в подробностях ответило на все эти вопросы: немцы, как говорится, «делали ставку» на русскую революцию, рассчитывая, что пораженческие настроения в ней достаточно сильны, и что революционная Россия заключит с ними сепаратный мир (а с союзниками Германия справится и одна). Вывод из этого был сделан: они подкупали, стараясь это делать не слишком заметно, пораженческую левую печать, без труда переводили деньги в Женеву, и нашли канал, после приезда Ленина в Россию, в апреле, переводить их в Петербург. Но член Временного правительства, Досточтимый Мастер Павел Николаевич Переверзев, с помощью Г.А. Алексинского, в прошлом – большевика, а теперь ярого антиленинца, решил разоблачить этот подкуп. Они в газете Бурцева «Общее дело» напечатали все, что знали, несмотря на то, что Керенский и другие министры требовали от них (временного) молчания. Газета Бурцева была на время закрыта по приказу Временного правительства, а Переверзев отставлен от своего места министра юстиции и прокурора Петроградской судебной палаты. Переверзев считал, что выводя большевиков «на чистую воду», он может предотвратить их выступление – оно началось на следующий день, 3 июля.

Некрасов и Терещенко были с Керенским полностью согласны. О поступке Переверзева позже писали многие: Милюков, французский посол Нуланс, Половцев, Никитин и др. Но лучше всех определил поступок Переверзева И.В. Гессен: «Когда Переверзев доставил газетам данные, уличавшие Ленина в государственной измене, Некрасов поспешил дезавуировать Переверзева, который и вышел в отставку». (Архив русской революции, кн. 22, с. 370).

Переверзев в эмиграции был окружен какой-то особой холодностью своих коллег по партии, но не по ложе: будучи масоном 33°, он был верен тайному обществу с его самых первых лет – его имя можно найти уже в списках 1908 года. А в Парижском архиве хранятся приглашения, рассылавшиеся братьям за подписью шести Мастеров, среди них на первом месте его имя. Он всегда был страстным сторонником сближения обоих Послушаний, если не их слияния.