Читаем Люди и Нелюди полностью

Люди и Нелюди

Я и пошел на выход, даже почти побежал. О, это было действительно страшно, что же это за чертовщина там такая. На выходе смотрю, тот служка стоит. Меня ждет, как я от него деру не дал, сам не понимаю, наверное, еще ступор божественный не прошел. Подходит, смотрит внимательно и спрашивает:

Что вы думаете, он спросил: как здоровье бабушки или что вы ели на завтрак?

Нет, первый вопрос: «Болел недавно?»

Я удивленно смотрю и молчу.

– Хорошо, – он продолжил сам, – когда болеют, тогда долго не выпускает. Испугался?

– Да, – говорю, отвечая на оба вопроса сразу. – Я под паровичок попал недавно и в больнице лежал.

Он посочувствовал и говорит:

– Не волнуйся, мальчик, в следующий раз все быстро будет, а после болезни всегда медленно отпускает многих.

Повернулся и ушел.

Ого, вот это страсти, я уже чего только себе ни напридумывал, и что меня обнаружили, и что я неверующий. Сердце в груди бухает, как будто по горам пятьдесят километров с полной выкладкой дал.

Все, думаю, сейчас на костер потащат и в пыточную или наоборот. Да, в общем без разницы уже и то, и то, хана мне по-любасу.

Вон уже и родители мне машут. Я им обрадовался как родным, честное слово. Даже рассказал, что не пускает, вот расчувствовался и осекся. Отец побледнел: «И что потом? – переспрашивает.

– Потом пустил, – говорю.

– Служка на выходе был? – опять отец допытывается.

– Да, был, я ведь последним выходил.

– С чего ты-то последний был? Ты же всегда в первых рядах был, ну ладно, это не важно. Служитель Всевышнего что сказал?

– Спросил: что, я болел? Я и сказал, что да, в больнице лежал.

Смотрю, отец успокоился, и мать заулыбалась вся, прямо засветилась.

Да что же это такое, одни непонятки кругом. Решил сразу выяснить, в чем дело. Спрашиваю:

– А в чем дело? Что вы перепугались все?

Они переглянулись и продолжают не спеша. Мы уже и домой потихоньку направились.

– Понимаешь, сын… – отец начал. – Ты уже взрослый, должен знать. Что вот на том алтаре в храме ищут ведьм. Этих нехороших знающих женщин, – продолжать отец не стал. – Их алтарь не выпускает, и их потом забирает стража.

– И что, потащат на костер? – я – заинтересованно и даже очень.

– Ну, не всегда, но скорее всего, да, – отец продолжает, как бы размышляя и делая паузы в ответе.

Ничего себе здесь страсти у них.

– А если мужчину не пустит? – я дальше расспрашиваю, мне страсть как интересно, прямо аж жуть берет.

– Мужчину, говоришь, не пустит? Да, тоже бывает, но редко. – Задумался. Отец.

Я почти счастлив, но не надолго.

– Лет сто назад было. Отец смеется, но как-то зло. – Тогда это безбожник, значит.

– Это как, папа? – делаю удивленное лицо, а в душе все сжимается в предчувствии, и явно не от радости.

– Понимаешь, раньше, давно когда-то, секта была. Это люди когда вечерами собираются вместе, распевают плохие песни и учат, что Бога нет и все только от природы, а Бога Всевышнего да никакого и нет.

– Это как, папа? – кошу под дурачка, ибо надо.

– Сам не знаю, но, вот было такое, и вот таких неверующих алтарь тоже не пускает.

– И что, их тоже на костер? – кошу под тормоза, правда, не уверен, что хорошо получается.

– Тоже сынок, и их точно на костер. Только сначала в пыточную, чтобы назвали сообщников, откуда они это взяли и кому еще рассказывали про такую ересь. Ладно, не будем, сын, о плохом, не нашего ума это дело, пошли уже домой.

Учитывая, что мы и так шли домой, мы и продолжили.

Как вы понимаете, ел я в обед без всякого аппетита, а потом еще долго, очень долго размышлял о произошедшем со мной сегодня.

Что же мне делать? То, что я неверующий, алтарь просек, сразу, но то ли душа Витоли вмешалась и сбила ему настройку, то ли то, что я тем облачком заинтересовался, и оно ко мне вроде как потянулось, именно ведь после этого меня и отпустило. Очень все здесь непонятно и ни на метр к разгадке меня не подвигло.

Что мне вот в следующий раз делать?

Витоли может вытащить, а вдруг не сработает?

Погорю, как есть погорю, причем в прямом смысле с потрескиванием дровишек и веселыми и, надо думать, радостными криками окружающих. Да, давно в столице костров не жгли, надо сделать открытие сезона, и в моем лице. – Это такой сарказм из меня выходит после пережитого сегодня.

Не радует это меня, ой как не радуют перспективы. Впереди два, два перспективных кадра и вот костер тоже. Это еще римляне говорили, при чем здесь немцы. Это тут, а там у нас римляне, которые итальянцы, не путай меня, осознание, я и сам собьюсь. Вот они и говорили, что все люди жаждут хлеба и зрелищ. Хлеба я тоже жажду, а вот зрелищ – только не в моем исполнении, пожалуйста, в качестве главного испол… лица.

Может, и правда секту организовать, только наоборот? Секту безбожников, одна кандидатура уже есть. Время жизни, девять дней плюс еще пару дней на подготовку главного, или как там его зовут, пастыря, к сожжению на… да пофиг уже на чем. Нет, перспективы не радуют, но шутка хоть как-то подняла мне настроение. Шучу, значит не все еще потеряно, прорвемся, значит будем жить.