Люди и Нелюди

«Правильно, молодец, но это надо сделать на самом деле без подсказки. Ну, явной, потому что если узнают, все мы рискуем».

«Я понимаю, – заладил, как попугай, – но зачем вы сегодня на тех э… ну накричали. Кто и сам не вылезет, речь ведь не о них идет». – Смотрю вопросительно на Натали Сергеевну, не совсем понимая ее действия.

«Знаешь, Витоли, я не могу открыто валить всех отличников сразу. Поэтому, вроде, я сегодня взялась за лодырей, завтра за средних возьмусь, а там и до отличников очередь подойдет. Я очень на тебя рассчитываю, и еще, извини меня за тот раз, что я накричала.

Я останавливаю ее.

«Не надо, я все понимаю, не надо. Это больно. Я сам еще не знаю, как это у меня происходит и пока только с вами, но вот, как-то так вот», – развожу руками, чуть смущенно улыбаясь.

Она смотрит: «И что ты чувствуешь, когда на меня смотришь?».

«Ну, вот сейчас чувствую какое-то напряжение, злость, наверное, и много чего еще», – это я хвастаюсь, Витолина манера, что поделаешь, я это он, временами.

«Ну да, открытие сделал, конечно, я злюсь. Это и я могу посмотреть, по лицу моему ведь все видно. Когда ты сегодня задачу решал. Я тоже видела, что ты хотел мне указать на ту ошибку в знаке «отбавить» сразу за Б квадратом…, но, заметь, никто ее не увидел. Только ты. Может, мне объяснить? Это ведь новый материал, и мы его не проходили еще. Ошибку эту можно найти, если ты уже решал такое, но это новый материал и пример довольно сложный. Ничего не хочешь мне сказать?»

«Э. Натали – можно я буду называть вас так?»

«Называй, но зачем? Что тебе это даст?» – неопределенное выражение у Натали Сергеевны.

«Вы злиться перестаете тогда. Вот и сейчас вы уже улыбаетесь. Не хмурьтесь, я же вижу, и да, даже это вы хотите».

Во мне вдруг появилось убеждение. Что вот она думает обо мне, что я хорошенький, но глупый и еще совсем маленький – это про возраст, а не про рост, если что.

Правда уже не совсем глупый, но от этого только лучше в ее глазах, и главное, такой умненький, особенно сегодня, и это очень невовремя как-то оказывается.

Тут ее мысли неожиданно меняют направление. Вернее, мысль про «но такой хорошенький» осталась, только добавилась новая и очень, очень интересная: «Если его, он меня, то… я не буду против…» – какая интересная мысль у Натали Сергеевны сейчас, прямо заслушаешься.

Я подошел поближе и сказал: «Продолжайте, а то я не совсем расслышал».

Сначала было удивление: что, что я не расслышал?

Потом: «Он слышит мысли, он меня, я, это», – как оно там на самом деле было, неизвестно, конечно, но для себя я это так перевел или расшифровал, ее мысли на свой лад.

«Но, Натали, вы такая хорошая, ну не бойтесь вы меня, в самом-то деле. Я же вам, я с вами. Ну, понимаете, вы… ты такая хорошая тоже».

Пошла волна чувств или чувства, как будто я хочу ее поцеловать.

Но я ведь никого не хочу или уже хочу, а желание есть.

Точно это не моя мысль или все же моя – ничего не понял.

Она хочет или не хочет, но пробует, видимо, узнать, могу я это узнать, что она хочет. Да, она меня дразнит, – вдруг соображаю, – или, скорее, проверяет меня этим.

Буду наказывать, жестоко наказывать за недоверие.

Я подхожу еще ближе и целую первый раз несмело – мало ли что, вдруг как треснет по чем попало. С нее станется, да и голову жалко, своя ведь.

Витоли ее вон как всегда боялся.

Поцелуй какой-то неправильный, плотно сжатые губы, никакой реакции в ответ. Не понял. Но я же чувствовал, я не мог ошибиться. Вот… нет, пошла реакция, чуть приоткрылся рот, ответила, ну я же говорил или только чувствовал – совсем запутался.

Второй, третий раз, все смелее и смелее и уже крепче и крепче. Вот она уже откинула голову и сама подставляет мне шею.

Я буквально слышу, куда она хочет, чтобы я ее поцеловал еще.

Как кто-то говорит мне: «В ушко, шейку, губы еще и еще. Как же я тебя хочу, милый», а вот это уже не поцелуя она хочет. Далеко не поцелуя. Недолго думаю. По прежнему целую и поворачиваю ее к кафедре и начинаю целовать сзади в шейку и за ушком. Чуть неудобно мне, маловат я пока все же ростом, но захочешь и не так извернешься.

Вижу, ей приятно, но она хочет больше и не того, слышу ее сомнение. Причем она сомневается в себе или, скорее, во мне. Она сомневается, что у нас хоть что-то получится с ней, и немного далекой тревоги. Вроде, а надо ли все это вообще делать и зачем это все, и да, много всего там намешано.

Я немного грубо кладу ее на кафедру и, подняв платье, опускаю ее трусики. Сам снимаю брюки еще быстрее.

Дальнейшее было неописуемо. Вы представляете себе – делать то, что хочешь, и получать то же самому в ответ. От этого удовольствие еще слаще, причем двойное, и твой организм говорит, как это хорошо и как же хочется еще.

В мыслях ты тоже слышишь, как это хорошо. Я при такой положительной обратной связи долго не смог продолжать и довольно быстро разрядился и замер, прислонившись к Натали грудью, да и всем телом.