Люди и оружие

Что до его расположения, то он протянулся вдоль извилистой реки Литтл-Бигхорн, и типи в нем было так много, что и не сосчитать. На самой южной оконечности лагеря стояли хункпапа во главе с Татанка-Ийотаке, за ними к северу расположились все остальные, а позади всех — санти и янктонаи. Получалось, что всего лагере было 6–7 более мелких лагерей, а в них что-то около 12 тысяч индейцев, их которых воинов не меньше 4 тысяч. Долина, в которой были разбиты все эти лагеря, называлась Долиной Скользких Трав, однако её восточная часть вся поросла лесом. И это было очень удобно, потому что благодаря этому нам было где брать дрова. Сама река была очень полноводной от таявшего в горах снега и очень извилистой, хотя и не слишком широкой. Мы — оглала, стояли к ней ближе других и прямо напротив брода, который вел на противоположный крутой берег реки, где один за другим шли невысоки холмы, сплошь изрезанные лощинами. Ну а там где были мы, там была равнина, на которой мы пасли своих лошадей.

Отец мой в битве у Роузбад получил сквозную рану в бедро и чувствовал себя так плохо, что я и мать думали, что он уже не поднимется. Нашего жреца с нами не было, поэтому лечить его взялся другой знахарь по имени Волосатый Подбородок, который для этого дела привел пятерых ребят и двух девушек. Одного из мальчиков он выкрасил бурой охрой, разрисовал черной краской лицо, а на голову прикрепил пучки сухих трав. Всех остальных он выкрасил в красный цвет, а к их головам прикрепил сушеные медвежьи уши, так что их тени стали похожи на маленьких медведей. Сам он облачился в медвежью шкуру снятую и выделанную вместе с головой. После чего вошел в наше типи и начал громко петь, обращаясь к духам с просьбой о помощи, а сам он и его помощники изображали медведей потому, что медведь был тотемом моего отца и передал ему во все свою силу. Мальчики прыгали и рычали, а девушки поочередно давали моему отцу пить воду и жевать какую-то целебную траву, и точно такую же траву Волосатый Подбородок привязал отцу на рану. Удивительно, но уже вскоре воспаление у отца прошло и, хотя в сражении, разгоревшемся здесь всего через два дня он ещё не участвовал, но уже начал вставать и ходить, а вскоре поправился окончательно.

Дни в то лето были очень жаркие, поэтому к реке ходили купаться все, особенно ближе к полудню, поскольку иначе от зноя просто не было спасения. Вот и в тот раз едва я только натер себя жиром и собирался окунуться в воду, как до меня донеслись громкие крики глашатаев из лагеря хункпапа: «Солдаты! Солдаты идут!». Потом то же самое закричал и глашатай оглала, а дальше сигнал тревоги понесся от одного лагеря к другому словно выпущенная из лука стрела. Мы бросились ловить лошадей, а когда поймали, то поскакали к нашим палаткам.

Я вбежал в свое типи, и отец сказал мне, чтобы я немедленно надел его головной убор и другие регалии военного вождя, а не бросался в битву, сломя голову. Я принялся лихорадочно выполнять его приказ, но меня от волнения била такая сильная дрожь, что я провозился довольно долго и когда вышел наружу, чтобы собрать воинов нашего рода, почти все уже приготовились к бою.

— Уж не заснул ли ты, вождь, там у себя в палатке? — встретил меня своим замечанием Сильный Как Буйвол. — Посмотри, воины ждут тебя, а ты…

— А я как вождь должен был надеть одежду вождя, — ответил я ему громким голосом, чтобы меня могли все услышать. — Потому, что сегодня хороший день, чтобы умереть, но появиться перед Великим и Таинственным без убора будет недостойно настоящего воина и ты это хорошо знаешь. А лишних две минуты погоды не сделают!

— А почему ты не надел свою заколдованную рубашку? — продолжал выспрашивать меня он. — Или в ней закончилась её волшебная сила?

— Её волшебная сила защищает только от стрел, а пули из ружей бледнолицых её пробивают, — ответил я ему и, свистнув в военный свисток, отдал воинам приказ о выступлении. — Вперед!

Мои воины вскочили на лошадей, и мы поскакали к лагерю хункпапа, откуда были слышные громкие крики женщин и лай собак. Подъехав поближе, мы увидели, как прямо за ним в клубах пыли вдали показались белые солдаты на своих крупных скакунах, из-за чего даже на большом расстоянии, они показались нам очень высокими и большими, намного больше нас, индейцев. Они двигались прямо к лагерю и стреляли на скаку, в то время как воины хункпапа бежали от них в густой лес, находившийся поблизости, а женщины и дети толпой вниз по течению реки.

Потом послышался крик: «Смелее! Будьте мужчинами! Великая Тайна отдает васичу нам в руки! Смелее!» Это кричал вождь Гэлл, и многие воины хункпапа услышав его призыв, остановились и начали стрелять по солдатам. Я тоже приказал стрелять в приближающихся всадников и тут же услышал радостный клич: «Его Конь Бешеный! Его Конь Бешеный! Хока хей!» и прозвучал он так громко, словно удары грома в грозу. Затем послышались звуки свистков из орлиной кости — сигнал общей атаки, а все младшие вожди, и в том числе и я, в свою очередь начали их повторять, а потом мы все вместе поскакали на солдат.

* * *