Люди и оружие

Я обернулся и увидел кроу, стоявшего напротив меня с луком в руках! Видимо, он понял, что поражение его отряда неизбежно и решил при помощи хитрости убить меня в надежде, что с другими его воины потом справятся! Меня так удивило его вероломство, что какое-то время я просто стоял и смотрел на него, а он смотрел на меня и, видимо, ждал, когда же я упаду. Но тут меня обуял гнев, я вскинул свой «Спенсер», а он поспешил закрыться щитом и если бы ты, бледнолицый, видел этот щит, ты бы засмеялся. Обычно индейцы делают свои щиты из кожи буйвола, взяв с холки самую толстую и прочную её часть. Щит из нескольких слоев такой кожи, если его держать под углом, мог выдержать даже попадание пули, причем не только из старого, гладкоствольного, но даже из нового, нарезного ружья, хотя и не вблизи, а на довольно большом расстоянии.

Этот же щит основы вообще не имел, а состоял из тонкого обруча и натянутых на него в виде паутины кожаных ремешков. В детстве я только лишь слышал о таких щитах. Говорили, что обладают настолько сильной магической силой, что не пропускают ни стрелы, ни пули. Во всем племени дакота таких щитов было всего четыре, такая была это редкость, а у многих племен таких щитов не было вообще! Правда, у чейеннов тоже были особые щиты, в центре которых была изображена Птица Грома, а по краям четыре черных пятна. Каждый воин, обладатель такого щита, должен был съесть кусочек сердца врага, но зато и получал очень сильную защиту. И вот сейчас передо мной стоял человек, верящий в магическую силу такого щита, причем стоял, не выказывая ни малейшего страха!

Я выстрелил, и моя пуля попала ему прямо в кисть левой руки и перебила её начисто, отчего его «волшебный щит» упал землю. Видел бы ты, какой это произвело эффект на воинов кроу! Едва только они увидели, что моя пуля поразила их вождя через щит, как они словно по команде повернулись и бросились бежать, стараясь укрыться в оврагах и среди кустарника, а мои воины стали их преследовать и стреляли им в спины. Уйти от нас сумел только один кроу, поймавший лошадь вождя и ускакавший на ней в суматохе боя.

Стрела кроу так и торчала у меня из спины, поэтому я сначала её вытащил, а уже потом снял свою заколдованную рубашку и попросил одного из воинов посмотреть на мою рану. «Ничего опасного, — сказал он. — Так, царапина, которую и раной-то не назовешь! Если бы я сам не видел, что так бывает, то не поверил бы никому, кто мне бы о таком рассказал. Ведь он выстрелил в тебя шагов с двадцати и, несмотря на это ты жив и лишь немного поцарапан! Поистине эта твоя «заколдованная рубашка» настоящий талисман, а вот свой «паутинный щит» этого кроу как-то раз, видимо, все же коснулся земли, а очистить он его не очистил. Иначе бы он, конечно же, отразил бы вою пулю!» Уже потом, оставшись наедине, я подпорол ножом свою «заколдованную рубашку» и увидел, что внутри она сплетена из очень мелких колец диаметром всего лишь семь миллиметров. Причем сами кольца, из которых она была сделана, хотя и не были склепаны, а всего лишь сведены своими концами, в сечении были не круглыми, как я предполагал, а квадратными, поэтому-то она такой прочной и оказалась! Впрочем, если сказать честно, то спасло меня ещё и то, что луки у нас — индейцев прерий, никогда особой силой не отличались. Ведь, во время охоты на бизонов, мы старались сблизиться с ними вплотную и стреляли в них в упор. А если мы охотились в лесу, на оленей, то недостаточную дальнобойность луков нам заменяло умение бесшумно подкрадываться к дичи, да и сама дичь водилась в то время в лесах в изобилии. Наконечник стрелы кроу был сделан из мягкого, незакаленного железа и вот все эти обстоятельства, как я думаю, и спасли мне тогда жизнь.

Мне очень не хотелось снимать скальпы с убитых мной врагов, и попросил одного из моих воинов сделать это за меня, что он тут же с радостью и исполнил. Так я стал обладателем сразу двух скальпов, причем один из них был скальпом вождя, а также двух ружей, головного убора вождя кроу, его «паутинного щита» и двух одеял! Всю остальную добычу захватили и поделили между собой мои товарищи и были всем добытым очень довольны. Кроме того, как оказалось, мы захватили 51 лошадь, то есть по четыре лошади на каждого участника похода! Трёх «неразделенных» отдали мне, как вождю, а я в свою очередь тут же раздал их своим воинам: одну воину, раненному стрелой в руку, вторую — воину, убившему дозорного стрелой, а третью — оглушившего дозорного палицей. Ружья, которые мне были тоже не нужны, я тоже отдал. Одно получил Тень Сокола, который видел дурной сон, якобы предвещавший нам неудачу, а второе — молодой воин по имени Татоке — Антилопа, во-первых, потому, что это был его первый военный поход, ну, а во-вторых, потому, что это он для меня скальпы и снимал.