Люди и призраки

— Может, не сейчас… — начал было Жак, но честный Элмар, привыкший свято блюсти правила поединка и долг чести, пресек его жалкие попытки уйти от расплаты.

— Именно сейчас. И скорее, пока никто не вошел и не увидел, какими глупостями вы здесь занимаетесь…

— Увидеть, может, и не увидят, — заметил Пассионарио, с некоторым злорадством приступая к процедуре расплаты, поскольку Жак за свои художества вполне заслужил не только пять щелбанов. — Но могу вас… раз… на сто процентов заверить… два… что Кантор все это слышит… три… и, наверное, загибается со смеху… четыре… надеюсь только, что это… пять… пойдет ему на пользу.

Жак со скорбным видом потер лоб и жалобно вопросил:

— Ну хоть раздолбайку и кепочку меняешь? Они-то безразмерные…

— Кепочка — это подарок, — возразил Пассионарио. — А раздолбайку — так и быть. Снимай камзол.

Глава 15

Скажите, что больше не будете делать так, и начинайте новую жизнь.

Н. Носов

Знакомство с «любимым учеником маэстро» оставило у Ольги впечатление тихого дурдома. Чем она немедленно поделилась со всеми, как только Элмар и Жак вернулись в гостиную, а гость отбыл из библиотеки.

— Абсолютно точно, — согласился Диего, любуясь на обновку Жака. — Пока он не обкурится, дурдом действительно тихий.

— Мы ужинать сегодня будем? — прервал обсуждение Элмар. — Я устал, как загнанная лошадь, хочу есть и срочно выпить, иначе у меня сейчас мансарду сорвет…

— Крышу, — поправила Ольга, сочувственно хихикнув. — А что у тебя там случилось, что ты с такими зверскими воплями домой вернулся?

— Не спрашивай! — простонал несчастный герой, падая в кресло. — Ненавижу рассказывать о том, как из меня делали дурака! Лучше давайте спокойно поужинаем, выпьем и поговорим о чем-нибудь приятном. Жак, ты выпьешь что-нибудь?

— Не буду, — отказался Жак, тоже усаживаясь за стол. — У меня свидание, а Тереза не любит, когда я напиваюсь.

— А я не откажусь, — заявил Диего, приподнимая голову.

— Ты к столу-то сесть сможешь? — засуетилась Ольга, прикидывая, как бы его получше устроить, чтобы и не упал, и удобно, и до стола достал…

— Я буду лежать здесь, — пояснил мистралиец. — Пить вместе с вами, общаться и жевать что-нибудь такое, для чего не нужна вилка.

— На мой взгляд, она вообще ни для чего не нужна, — сердито буркнул Элмар. — Что вы все улыбаетесь, первые двенадцать лет своей жизни я прожил без всяких вилок, и ничуть не страдал от этого. Ложка необходима для похлебки, а все остальное можно есть и руками. Так что не стесняйся, приятель.

Ольга скользнула взглядом по большому блюду с жарким и тут же представила себе, как Элмар загребает все это добро своей огромной горстью и запихивает в рот, попутно вытирая руки о волосы. Едва сдержавшись, чтобы не захихикать, она спросила:

— Диего, что тебе положить?

— Кусок мяса. И побольше.

— Правильно, — одобрил Элмар. — Я вижу, ты сегодня совсем молодцом?

— Мне лучше, — серьезно кивнул Кантор. — И я хочу посидеть с вами, а не валяться в постели, как паралитик какой. Хоть послушаю, что в мире делается.

— О, в мире делается уйма всего интересного, — объявил Жак. — Между прочим, меня сегодня чуть не загрызли. Мафею его поморские родичи подарили кутенка, маленького такого, ну совсем крошечного… — Жак показал руками размеры «кутенка», примерно со взрослого боксера. — Это Кондратий, наверное, удружил, кто-то мне говорил, что он фанатичный собачник. А Мафей не подумал эту крошечку на псарню определить, а приволок в свои покои, выделил ему там коврик, миску и играется, как в детстве с кроликом. А псинка-то ни много ни мало поморский волкодав.

— Они большие растут? — поинтересовалась Ольга.

— Не просто большие, — пояснил Элмар. — Эти собаки даже оборотней давят. А ты что, Жак, собак тоже боишься?

— Да нет, собак люблю, как и прочую мохнатую живность, но когда на тебя с порога неожиданно прыгает такой вот радостный щеночек, валит на пол и начинает восторженно облизывать… Мафей обхохотался.

— Вот и давайте выпьем за здоровье песика, — усмехнулся принц-бастард, поднимая бокал. — Ольга, ты будешь?

— Нет, я, пожалуй, воздержусь… — с некоторым сожалением отказалась Ольга. А то наклюкается, потом спать захочется, а кто же будет бедному Диего на ночь сказку нестрашную рассказывать? Азиль тоже отказалась, зато Кантор храбро тяпнул сразу граммов сто пятьдесят, после чего на глазах окосел. Забыл, наверное, что он еще не настолько здоров, чтобы пить так, как привык, не рассчитал силы, бедненький…

— А давно здесь околачивается этот красавчик в кепочке? — поинтересовался Жак. — Я имею в виду — тихий дурдом с гитарой?

— Не очень, — засмеялась Азиль. — Зато было так весело… Диего, а можно я спрошу у тебя одну вещь?

— М-м? — не очень внятно отозвался Кантор, отрываясь от бутерброда и с трудом фокусируя взгляд.

— Почему ты так на него накинулся за ту пьесу, которую он пытался выдать за свою? Я понимаю, барды всегда очень болезненно относятся к таким вещам, но тебе-то что?