Люди и призраки

Появившись в своей комнате с бутылкой, Мафей с некоторым злорадством отметил, что кузен Кондратий в его отсутствие здорово понервничал. То ли боялся, что его тут увидят и дедушке настучат, то ли опасался какого-нибудь подвоха, то ли просто ему неловко было торчать в чужой комнате одному. Как бы то ни было, возвращению Мафея он искренне обрадовался.

– Ну наконец-то! А то я уж не знал, что делать, если вдруг войдет кто! Что ты так долго?

– Не сразу нашел, – пояснил Мафей и вдруг вспомнил, что действо в гостиной Жака уже закончилось и с минуты на минуту все начнут расползаться по своим делам. То есть в любой момент может вернуться наставник и застать их за распитием краденого самогона. Поэтому он предложил Кондратию, стараясь, чтобы это не выглядело слишком поспешным: – А давай пойдем куда-нибудь в другое место, где нам никто не будет мешать. А то тебя правда кто-то увидит и настучит деду, что ты здесь был.

– И твоему наставнику, что ты со мной пил, – подхватил кузен, который, видимо, так окончательно и не избавился от своей детской вредности.

Мафей сделал вид, что не заметил, но поспешил уесть кузена, небрежным жестом достав из воздуха две серебряные рюмки на тонких ножках, с недавних пор хранившиеся в дальнем ящичке нового стола. Честно говоря, проще было сделать два шага и выдвинуть ящик, но юный эльф не удержался от искушения лишний раз продемонстрировать несносному Кондратию свои магические умения.

– Ух ты, здорово! – восхитился кузен с таким простодушным восторгом, что Мафей немедленно устыдился своего детского выпендрежа. – Ты так что угодно можешь достать?

– Если прицельно, то только то, что мне принадлежит, и то, что я сам положил на место, – честно признался Мафей. – А если просто тянуть вслепую, то попадается что попало. Мне, к примеру, чаще всего люди. Ольгу, например, я достал.

– Это та переселенка, которая с драконом воевала? – вспомнил Кондратий. – А правда, что у них с Шелларом был бурный роман и…

– Кондратий, не повторяй всякую чушь, – поморщился Мафей. – Особенно за теткой Лисаветой. Ничего у них не было. Ты что, приехал сплетни собирать?

– Приехал я не за этим, просто к слову пришлось. Интересно же знать, сколько люди приврали. Так куда мы пойдем?

– А куда ты хочешь? Можно к тебе? Я еще помню ориентиры маминой старой комнаты в вашем дворце…

– Давай лучше куда-нибудь на природу, – попросил Кондратий. – Не люблю я в четырех стенах сидеть.

– Хорошо, – согласился Мафей.

Спустя несколько секунд растерянный Кондратий озадаченно оглядывался по сторонам.

– Не узнаёшь? – усмехнулся Мафей, усаживаясь на покосившуюся ограду. – Это задворки вашей загородной резиденции. Ты меня еще с этой самой ограды когда-то толкнул прямо в лужу.

– Помнит ведь, – покачал головой Кондратий и тоже присел, но не на ограду, а прямо в траву. – А я уже и забыл. Однако мне очень приятно, что ты снова мостишься на ту же ограду. Значит, веришь, что я уже не буду толкаться.

Мафею стало смешно:

– Толкайся, сколько влезет, больше не упаду. Я летать умею.

– Летать? – потрясенно переспросил Кондратий. – Честно? Ты умеешь летать?

Мафей коротко кивнул, хотя ему до смерти хотелось взлететь прямо тут же. После возвращения из Лабиринта ему все время хотелось колдовать хоть что-нибудь, просто чтобы ощутить присутствие Силы и лишний раз убедиться, что она никуда не делась. А это начинало смахивать на манию, значит, с этим желанием следовало бороться. Кондратий, видимо, хотел попросить его полетать, но тоже решил бороться с мелкими слабостями. Он только неуверенно оглядел ограду и поинтересовался:

– А тебе там удобно?

– Конечно, – улыбнулся Мафей. – Хоулиан сказал, что эльфам природой предназначено жить на деревьях, отсюда стремление залезть на что-нибудь высокое и неустойчивое. На деревьях эльфы не живут с тех пор, как вышли из первобытного состояния, а инстинкт остался.

– Хоулиан – это кто? – уточнил Кондратий.

– Один мой знакомый эльф.

– У тебя есть знакомые эльфы? Откуда? Или твой батя нашелся?

– Да нет, я с ним случайно познакомился… Совсем по другому поводу. Ты наливай, не стесняйся. Тебе удобнее. И объясни наконец, что такого особенного сказал дядя Пафнутий, что ты примчался сломя голову, наплевав на гнев дедушки? Не испугался же ты за свои уши, в самом деле.

– Да нет, конечно… – Кондратий нахмурился, словно сосредоточенно что-то обдумывая, и замолк. То ли не знал, что сказать, то ли соображал, как начать. Мафей не стал его торопить. Сам пришел, сам пусть и говорит. Так в молчании они выпили, ограничившись кивком в качестве тоста, почти синхронно сжевали по конфете и закурили. Каждый свои. И только тогда дорогой родственничек наконец сформулировал мысли.