Читаем Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I полностью

На основании вышеизложенного представляется, что практическое воплощение приведенной выше резолюции от 9 мая 1718 г. могло бы привести к созданию в России стройной и внутренне целостной четырехзвенной системы судов общей юрисдикции: городовой суд — губернский суд — Юстиц-коллегия — самодержец. Кроме того, наряду с упомянутым в резолюции от 9 мая 1718 г. Поместным приказом к Юстиц-коллегии как к апелляционной или как к ревизионно-решающей инстанции могли бы в перспективе — сообразно духу исходного замысла Петра I — оказаться пристыкованы и другие тогдашние судебные органы специальной юрисдикции: от Преображенского приказа до военных судов. В этом случае наша страна получила бы передовую (даже по строгим европейским меркам) судебную систему, способную со временем перерасти в жизнеспособную ветвь судебной власти.

Однако приведенная резолюция от 9 мая 1718 г. явилась отнюдь не последним словом законодателя. Работа по выработке окончательного плана судебной реформы продолжилась и далее. Именно поэтому осенью 1718 г. появились два проекта реорганизации отечественной судебной системы. Это были проекты президента Юстиц-коллегии А. А. Матвеева и камер-советника Генриха Фика (Heinrich Fick), основного консультанта царя по шведским образцам реформы.

Проект Г. Фика был изложен во «Всеподданнейших замечаниях об устроении шведских верхних и нижних земских судов» от 3 октября 1718 г., проект А. А. Матвеева — в его доношении Сенату от 15 ноября 1718 г. Оба этих проекта отложились к настоящему времени в книге 58 фонда «Сенат» Российского государственного архива древних актов[54]. Будучи введены в научный оборот и впервые проанализированы М. М. Богословским, данные проекты впоследствии рассматривались также К. Петерсоном и Л. М. Балакиревой[55]. Проект А. А. Матвеева издал Н. А. Воскресенский, проект Г. Фика доныне не публиковался[56].

В состоявших из четырех пунктов «Всеподданнейших замечаниях…» (подготовленных, кстати, по просьбе Г. Бреверна) Генрих Фик изложил свой вариант адаптации шведской судебной системы к российским условиям. Прежде всего, по сформулированной в первом пункте проекта мысли камер-советника, в крепостнической России не имело смысла учреждать судебный орган, подобный шведскому дистриктному суду, поскольку любой помещик обладал в отношении принадлежавших ему крестьян правом вотчинного суда. Исходя из этого, Генрих Фик предложил в качестве суда первого (основного) звена образовать в нашей стране земские суды, которые функционировали бы на уровне провинции.

Эти самые земские суды должны были состоять из председательствующего ландрихтера и четырех-шести асессоров из числа местных «образованных дворян». Согласно рассуждениям Г. Фика, земским судам надлежало разбирать уголовные и гражданские дела всех жителей провинции, включая крепостных крестьян (если они обвинялись в совершении особо тяжких преступлений), а также посадских людей тех городов, в которых отсутствовали магистраты.

В качестве суда второго звена отечественной судебной системы Г. Фик проектировал создать надворные суды («Hofgericht») — аналог шведских апелляционных судов. Согласно второму пункту «Всеподданнейших замечаний…», в России предлагалось основать шесть надворных судов: в Санкт-Петербурге, Москве, Казани, Тобольске, Киеве и Риге (в последнем случае речь шла, строго говоря, о сохранении Лифляндского апелляционного суда).

Третьим (высшим) звеном отечественной судебной системы, по замыслу Г. Фика, становилась заседавшая под председательством монарха Высшая судебная ревизия («hohe Justitz-Revision») — подобие шведской Королевской судебной ревизии. Правда, возможный состав Высшей судебной ревизии камер-советник обозначил вариативно: либо группа специально отобранных царем сенаторов совместно с президентом Юстиц-коллегии, либо общее собрание Сената (с обязательным участием вице-президента Юстиц-коллегии), либо собрание присутствия Юстиц-коллегии.

Заключительный, четвертый пункт «Всеподданнейших замечаний…» посвящался Юстиц-коллегии. Не желая превращать названную коллегию в орган судебного управления, Г. Фик выдвинул предложение совместить Юстиц-коллегию со столичным надворным судом. В этом случае Юстиц-коллегия оказывалась бы судебным органом второго звена и выполняла бы точно такие же функции, как апелляционный суд в Стокгольме (упомянутый Svea hovrätt). Таким образом, согласно проекту Генриха Фика, система судов общей юрисдикции России должна была обрести следующий вид: земский суд — надворный суд — Высшая судебная ревизия/самодержец.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческое наследие

Жизнь Петра Великого
Жизнь Петра Великого

«Жизнь Петра Великого», выходящая в новом русском переводе, — одна из самых первых в европейской культуре и самых популярных биографий монарха-реформатора.Автор книги, опубликованной в Венеции на итальянском языке в 1736 году, — итало-греческий просветитель Антонио Катифоро (1685–1763), православный священник и гражданин Венецианской республики. В 1715 году он был приглашен в Россию А. Д. Меншиковым, но корабль, на котором он плыл, потерпел крушение у берегов Голландии, и Катифоро в итоге вернулся в Венецию.Ученый литератор, сохранивший доброжелательный интерес к России, в середине 1730-х годов, в начале очередной русско-турецкой войны, принялся за фундаментальное жизнеописание Петра I. Для этого он творчески переработал вышедшие на Западе тексты, включая периодику, облекая их в изящную литературную форму. В результате перед читателем предстала не только биография императора, но и монументальная фреска истории России в момент ее формирования как сверхдержавы. Для Катифоро был важен также образ страны как потенциальной освободительницы греков и других балканских народов от турецких завоевателей.Книга была сразу переведена на ряд языков, в том числе на русский — уже в 1743 году. Опубликованная по-русски только в 1772 году, она тем не менее ходила в рукописных списках, получив широкую известность еще до печати и серьезно повлияв на отечественную историографию, — ею пользовался и Пушкин, когда собирал материал для своей истории Петра.Новый перевод, произведенный с расширенного издания «Жизни Петра Великого» (1748), возвращает современному читателю редкий и ценный текст, при этом комментаторы тщательно выверили всю информацию, излагаемую венецианским биографом. Для своего времени Катифоро оказался удивительно точен, а легендарные сведения в любом случае представляют ценность для понимания мифопоэтики петровского образа.

Антонио Катифоро

Биографии и Мемуары
Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I
Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Личность Петра I и порожденная им эпоха преобразований — отправная точка для большинства споров об исторической судьбе России. В общественную дискуссию о том, как именно изменил страну ее первый император, особый вклад вносят работы профессиональных исследователей, посвятивших свою карьеру изучению петровского правления.Таким специалистом был Дмитрий Олегович Серов (1963–2019) — один из лучших знатоков этого периода, работавший на стыке исторической науки и истории права. Прекрасно осведомленный о специфике работы петровских учреждений, ученый был в то же время и мастером исторической биографии: совокупность его работ позволяет увидеть эпоху во всей ее многоликости, глубже понять ее особенности и значение.Сборник статей Д. О. Серова, приуроченный к 350-летию со дня рождения Петра I, знакомит читателя с работами исследователя, посвященными законотворчеству, институциям и людям того времени. Эти статьи, дополненные воспоминаниями об авторе его друзей и коллег, отражают основные направления его научного творчества.

Дмитрий Олегович Серов , Евгений Викторович Анисимов , Евгений Владимирович Акельев

Биографии и Мемуары

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное