Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Судом третьего звена в тогдашней Швеции являлись апелляционные суды (hovrätt). Будучи главным образом апелляционной инстанцией по отношению к провинциальным судам и магистратам, апелляционные суды выступали и в роли суда первой инстанции — при рассмотрении особо важных дел по обвинениям дворян, а также дел о государственных преступлениях и преступлениях против интересов службы. При этом, в отличие от дистриктных и провинциальных судов, размещение которых напрямую соотносилось с административно-территориальным делением Шведского королевства, апелляционные суды имели межрегиональную дислокацию, будучи центрами своего рода судебных округов. К 1700 г. в Швеции существовало четыре апелляционных суда: в Стокгольме (основанный первым, еще в 1614 г. Шведский апелляционный суд — Svea hovrätt), в Йенчепинге, в Або (нынешнем Турку) и в Дерпте (нынешнем Тарту — основанный в 1630 г. Лифляндский апелляционный суд)[44].

Подобно нижестоящим судебным органам, апелляционные суды имели коллегиальное устройство. Более того: по организационной структуре апелляционные суды почти не отличались от центральных органов управления — коллегий. В судейский состав апелляционного суда входили президент, вице-президент и асессоры (в состав Svea hovrätt — еще и советники).

Необходимо отметить, что Шведский апелляционный суд имел статус primus inter pares среди остальных апелляционных судов. В Форме правления 1634 г. апелляционный суд в Стокгольме был упомянут в ряду коллегий и на него был возложен надзор за единообразным применением законодательства (в первую очередь, процессуального) всеми судебными органами Шведского королевства. Согласно ст. 5 Формы правления, президент Svea hovrätt обладал прерогативой «консультировать, представлять [перед королем] и поддерживать» все прочие суды королевства[45]. Вместе с тем, несмотря на особый статус, апелляционный суд в Стокгольме отнюдь не обладал функциями центрального органа судебного управления (подобный орган власти в Швеции отсутствовал как таковой).

Наконец, судом четвертого (высшего) звена в Швеции 1710‐х гг. являлась Королевская судебная ревизия (Justitierevisionen). Соответственно, в названную инстанцию в апелляционном порядке поступали дела из апелляционных судов. Будучи структурным подразделением Государственного совета Швеции, Королевская судебная ревизия рассматривала дела под председательством непосредственно монарха.

Остается добавить, что существенной особенностью судейского корпуса Швеции начала XVIII в. являлся его высокий образовательный уровень. Образовательной подготовленности шведских судей способствовало то обстоятельство, что по состоянию на 1700 г. в королевстве насчитывалось четыре университета (в Упсале, Лунде, Або и Дерпте), все из которых имели юридические факультеты[46]. Неудивительно поэтому, что, по репрезентативным данным А. Теринга, в конце XVII в. все асессоры Лифляндского апелляционного суда имели высшее юридическое образование. Более того: в то время дипломированными юристами в названном суде являлись не только судьи, но даже часть старших канцелярских служащих (нотариусов, актуариусов и секретарей)[47].

Была ли у Петра I какая-либо концепция судебных преобразований, кроме общей установки максимально учесть опыт шведского судоустройства и судопроизводства? Разумеется, в условиях второго десятилетия XVIII в. о выработке развернутой программы судебной реформы (вроде более поздних «Основных положений преобразования судебной части в России» 1862 г. и Концепции судебной реформы в РСФСР 1991 г.) не могло быть и речи. Вместе с тем, приступая к проведению реформы, законодатель в лице Петра I не мог не иметь более конкретных исходных представлений о том, как должна быть выстроена способная эффективно функционировать национальная судебная система.

Как представляется, единственный дошедший до нас след изначального замысла царя по реформированию отечественного суда оказался запечатлен в предварительной росписи коллегий и их штатов 1717 г. Этот многообразно примечательный законопроектный документ, собственноручно написанный Петром I в период между октябрем и началом декабря 1717 г., был введен в научный оборот и опубликован Н. А. Воскресенским. Однако не раз привлекавший внимание исследователей документ анализировался в предшествующей литературе исключительно в связи с номенклатурой перечисленных в нем коллегий[48].