Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Яков Долгоруков, участник церемонии свадьбы родителей Петра I[215], не только заседал некогда в Боярской думе, но и возглавлял в разное время Казанский и Белгородский разряды, Московский судный, объединенный Рейтарский и Иноземский приказы, Военную канцелярию, посольство 1687–1688 гг. во Францию и Испанию, участвовал во Втором Крымском и Первом Азовском походах. Попав в ноябре 1700 г. под Нарвой в шведский плен, Яков Федорович решился организовать побег. 3 июня 1711 г., во время перевозки морем, группа военнопленных во главе с Я. Ф. Долгоруковым сумела разоружить конвой, захватить корабль и (что не менее поразительно) привести его в Ревель[216]. Неудивительно, что после определения в Сенат Яков Долгоруков занял в нем первенствующее положение. По свидетельству осведомленного Л. Ф. Магницкого, другие сенаторы «ему, князь Якову [Долгорукову], яко презусу сущу… во всем уступаху»[217].

В Сенате 1718–1724 гг. большинство сенаторов также имели за плечами вполне «пеструю» карьеру. Опытом и административной, и военной, и дипломатической деятельности обладали по меньшей мере четыре сенатора «второго состава»: Я. В. Брюс, Д. М. Голицын, Я. Ф. Долгоруков, П. А. Толстой. Еще шесть сенаторов имели административный и военный или же военный и дипломатический опыт: Ф. М. Апраксин, Г. И. Головкин, Г. Ф. Долгоруков, А. А. Матвеев, А. Д. Меншиков, Н. И. Репнин (суммарно 63 % тогдашнего сенатского присутствия). Например, в послужной список Якова Брюса досенаторского периода входило: воеводство в Новгороде, многолетнее управление артиллерийским ведомством, руководство российской делегацией на Аландском конгрессе. Воевать же Яков Брюс начал с Первого Крымского похода, пройдя затем фронтовыми дорогами Азовских походов, большинства кампаний Северной войны и Прутского похода[218].

Вместе с тем при формировании Сената в 1718–1724 гг. уже более отчетливо проявилась тенденция «специализации» сенаторов по роду прежних занятий. Причем означенная «специализация» могла быть двух вариантов: либо военная, либо дипломатическая. Из рядов «чистых» дипломатов Петр I рекрутировал в Сенат В. Л. Долгорукова и П. П. Шафирова, из рядов генералитета — А. А. Вейде и Г. Д. Юсупова (25 % сенатского присутствия).

Если же попытаться рассмотреть сенаторов «второго состава» по признаку преобладающего сегмента их профессионального опыта (при всей сложности и зыбкости выявления такового), то картина получится следующая: более всего в Сенат 1718–1724 гг. попало лиц с преимущественно военным или военно-административным опытом (Ф. М. Апраксин[219], Я. В. Брюс, А. А. Вейде, А. Д. Меншиков, Н. И. Репнин, Г. Д. Юсупов — 38 % сенатского присутствия). Несколько меньше в тогдашнем Сенате оказалось лиц с доминировавшим опытом дипломатической деятельности (В. Л. и Г. Ф. Долгоруковы, А. А. Матвеев, П. А. Толстой, П. П. Шафиров — 31 % сенатского присутствия). Наконец, в очевидном меньшинстве в Правительствующем сенате конца 1710‐х — первой половины 1720‐х гг. находились лица с исключительно или преимущественно административным опытом прежней службы (Д. М. Голицын, Г. И. Головкин, Я. Ф. Долгоруков, И. А. Мусин-Пушкин — 25 %)[220]. Таким образом, возможно констатировать, что по показателю специфики опыта прежней службы сенатское присутствие 1718–1724 гг. явилось более «специализированным» (по военной и дипломатической части), нежели присутствие 1711–1718 гг.

Наконец, представляется уместным коснуться такого аспекта истории сенаторского корпуса первой четверти XVIII в., как уголовное преследование сенаторов. По имеющимся на сегодня у автора сведениям, из 25 сенаторов 1711–1724 гг. под судом и следствием в описываемый период перебывало 17 человек (68 % сенатского присутствия)[221]. Эта впечатляющая цифра, правда, зримо убавится, если принять во внимание, сколько лиц привлекалось к уголовной ответственности по эпизодам, связанным с пребыванием именно в должности сенатора.

Как удалось установить, за преступные деяния, совершенные с использованием сенаторского положения, уголовному преследованию подверглось 10 лиц (40 % сенатского присутствия)[222], причем шести из них были вынесены приговоры (24 %). Показательно, что три сенатора оказались под следствием (или судом) по обвинению в совершении государственных преступлений, а семь — по обвинению в преступлениях против интересов службы (получение взятки, казнокрадство, злоупотребление должностными полномочиями, служебный подлог). Из числа сенаторов «первого призыва» под следствие и суд попало пять (45 %), из числа сенаторов «второго состава» — четыре (25 %). Более всего сенаторов оказалось привлечено к суду в связи с «подрядной аферой» и с процессом П. П. Шафирова и Г. Г. Скорнякова-Писарева.