Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Что касается разоблаченной фискальской службой «подрядной аферы» (вполне подробно освещенной в монографиях Н. И. Павленко и П. Бушковича[223]), то за причастность к ней были осуждены два сенатора (В. А. Апухтин и Г. И. Волконский). Приговор Василию Апухтину и Григорию Волконскому был приведен в исполнение 6 апреля 1715 г. на Троицкой площади Санкт-Петербурга. Согласно записи в «Походном журнале» Петра I, на эшафоте был

объявлен указ: сенаторам двум, Волконскому и Апухтину за вины их (что они, преступая присягу, подряжались сами чюжими имянами под правиант и брали дорогую цену, и тем народу приключали тягость) указано их казнить смертью, однако от смерти свобожены, толко за лживую их присягу обожжены у них языки, и имение их все взято на государя…[224]

Кроме того, за причастность к афере Василий Андреевич и Григорий Иванович были выведены из состава Правительствующего сената.

Еще три сенатора были осуждены на процессе П. П. Шафирова и Г. Г. Скорнякова-Писарева[225] (сам Петр Шафиров, Д. М. Голицын и Г. Ф. Долгоруков). П. П. Шафирова, признанного виновным в служебном подлоге и нарушении порядка на заседаниях Сената, Вышний суд приговорил 13 февраля 1723 г. к смертной казни, лишению титула и чинов и конфискации имущества (при утверждении приговора смертную казнь Петр I заменил на ссылку в Якутию)[226]. Согласно записи в книге протоколов Сената от 15 февраля 1723 г., «барон Шафиров взвожен был на учиненной… рундук и по объявлении ево вины кладен был на плаху, и над шеею ево палач держал топор. А после того ему объявлено, что его величество… пожаловал ево животом…»[227]

13 февраля 1723 г. был вынесен приговор также Дмитрию Голицыну и Григорию Долгорукову. Признанные виновными в умышленном подписании незаконно оформленного сенатского указа от 26 сентября 1722 г. и в поддержке П. П. Шафирова в его отказе покинуть заседание Сената 31 октября 1722 г., они были осуждены к лишению должностей, чинов, домашнему аресту и штрафу в 1550 рублей каждый[228]. Впрочем, уже 19 февраля 1723 г. Дмитрий Михайлович и Григорий Федорович были прощены императором, освобождены из-под ареста, восстановлены в чинах и возвращены к присутствию в Сенате[229].

Три сенатора (П. М. Апраксин, М. В. Долгоруков и М. М. Самарин) подверглись уголовному преследованию в ходе процесса царевича Алексея Петровича, в связи с чем в феврале — марте 1718 г. они были арестованы[230]. Для Петра Апраксина и Михаила Самарина итог разбирательства оказался благоприятен: еще на стадии предварительного расследования они «очистились», согласно именному указу от 7 марта 1718 г., были освобождены из-под стражи[231] и вернулись (хотя и ненадолго) к отправлению сенаторских обязанностей. А вот Михаилу Долгорукову причастность к делу опального царевича[232] обернулась лишением должности сенатора и ссылкой в деревню.

Наконец, еще три сенатора — Я. Ф. Долгоруков, А. Д. Меншиков и М. М. Самарин — попали (по обвинению в преступлениях против интересов службы) под следствие «майорских» следственных канцелярий, но так и не были осуждены. Еще до назначения сенатором Александр Меншиков перебывал под следствием канцелярий В. В. Долгорукова, Г. И. Кошелева и Ф. Д. Воронова, а уже после вхождения в состав сенатского присутствия — канцелярий М. Я. Волкова, П. М. Голицына и Г. А. Урусова. Многообразные злоупотребления Я. Ф. Долгорукова одновременно разбирали следственные канцелярии И. И. Дмитриева-Мамонова и А. Я. Щукина.

Особенно многочисленные обвинения были предъявлены Якову Долгорукову. По сведениям, собранным фискальской службой, Яков Федорович покрывал коррумпированных чиновников, отдавал в коммерческую «прокрутку» казенные деньги, приложил руку к расхищению выморочного имущества боярина А. С. Шеина, неустанно брал взятки[233]. Правосудие едва не свершилось в 1718 г., когда следственная канцелярия И. И. Дмитриева-Мамонова изобличила Я. Ф. Долгорукова в крупномасштабных финансовых махинациях по «китайскому торгу».