Люди и время

Как-то днём на Лубянке встретил друзей. Обрадовались. Решили, что это надо отметить. У меня в кармане — всего пара «червонцев». На троих это, считай, ничего, а ребята только вечером прилетели, стипендию ещё не получили. Женя говорит: «Пошли в Столешников, к Вите. У него всегда деньги есть. Займём». Витя, наш друг, бывший спортсмен, хороший конькобежец, выступал за «Динамо». Работал в мастерской по изготовлению и ремонту изделий из драгметаллов. Рядом с ней находился знаменитый, известный не только советским людям, но и иностранцам магазин «Меха». Об этом магазине и о том, какие страсти кипели вокруг него, можно написать роман. Просто поглазеть туда редко кто заходил. Вокруг чекисты, без них — никуда. За иностранными гражданами нужен пригляд, да и валютчиков с фарцовщиками оставлять без присмотра нельзя. Тут же представители МУРа и воровская элита — карманники. Если вор — мужчина, то рядом с ним красивая женщина. Как говорил Жеглов в фильме «Место встречи изменить нельзя»: «Красивая женщина сама по себе всегда отвлекает внимание». Если карманница — женщина, то она непременно в паре с респектабельным, модно одетым кавалером. Что интересно, все друг друга знали, и не только в лицо, но сосуществовали мирно. Кому было суждено, подписывали вербовочные листы чекистам и работникам МУРа. Кто надо, садился. Тот, кому сидеть решал воровской сход. Чекистам и милиционерам семьи кормить надо и в званиях расти. В советские времена даже подумать об этом было страшно, тем более — говорить.

Вернёмся к моей встрече с друзьями. Зашли в мастерскую, спросили Иванова. Нас выслушал пожилой еврей, стоявший за стойкой. Удивлённо крикнул: «Соня, а кто у нас Иванов?» Соня ответила: «Да Витя». Он: «Да? А я и не знал, что наш Витя- Иванов». Вышел улыбающийся Виктор. Лёша сходу: «Привет, Громберг!». Витя, удивившись: «Почему Громберг?» А мы, не сговариваясь: «В такой конторе Ивановы работать не могут!» Вот так в спортивной среде Виктор Иванов стал Громбергом и надолго. А тогда все рассмеялись, и Витя пошёл отпрашиваться. Мы услышали, как приёмщик сказал ему; «Конечно, иди с друзьями! — и вдогонку: Денег добавить?» Витя в ответ: «Спасибо. Есть». Отправились в ресторан «Будапешт». Обед перешёл в дружеский ужин, заиграл оркестр. Барышни… Танцы… Мы были молоды… Всё прошло без последствий.

Граница на замке

Сегодня праздник — День пограничника. Хочется вспомнить ребят — защитников рубежей нашей Родины.

Эта история произошла лет сорок тому назад. В те годы пограничники защищали границу моей Родины — самой великой в мире державы Союза Советских Социалистических Республик, и не их вина в том, что моя Отчизна значительно уменьшилась в размерах. Это сделали с огромной выгодой для себя продажные политики. Из них многие и сейчас при власти, продолжают делать всё для того, чтобы уменьшить размеры уже России. Мне до сих пор стыдно, что я лично ничего не смог предпринять, чтобы отстоять свою Родину — СССР.

В восьмидесятые годы в Союз приехал известный итальянский журналист. Журналисты со всего мира часто приезжали в СССР, но с разными целями. Одни, чтобы очернить наш строй, другие — по заданию спецслужб. Кстати, они писали о нас объективно, даже приукрашивая наш быт, чтобы не вызвать подозрения и иметь возможность снова вернуться в страну. Джузеппе — непростой парень, у него очень и даже очень высокопоставленные родственники. Среди них был даже премьер-министр. Главным по сопровождению назначили моего друга Евгения. Понятно, что он имел отношение к КГБ, как же без представителя «конторы Никанора»? Итак, всё по порядку. Рассказываю, как очевидец.

Самолёт Рим — Москва приземлился в Шереметьево. Джузеппе оказался приятным парнем, лет тридцати, спортивного телосложения. Поздоровались, представились. Он пытался говорить по-русски, хотя с нами был переводчик. Изъяснялся достаточно хорошо для того, чтобы мы понимали. Евгений, наклонившись ко мне, тихо сказал: «В темпе вальса и фокстрота идём в вип-зал. Там ждут». Ну и пошло-поехало. Всё по накатанному. О Джузеппе узнали всё ещё до его прилёта. Где родился, где учился, за какую футбольную команду болеет (за «Милан»), кто из футболистов его кумир (в Италии — Мацола, в СССР — великий Яшин) и много ещё всего, что и сам журналист о себе не знал. Пошли тосты: «За Италию», «За СССР», «За дружбу между Италией и СССР». После трёх тостов — он был в норме. Пил вино, к которому привык с детства. Надо, чтобы водки хлебнул. Я громко: «За прославленный футбольный клуб «Милан»!» Джузеппе берёт фужер, а там водка. Удивлённо ставит. Евгений говорит: «За мужиков надо водку, а то будут плохо играть». Он выпил, мы вдогонку: «За Мацолу, вперед!». Парень уже не сопротивлялся. Евгений скомандовал: «Поехали».

Джузеппе забронировали хороший номер в гостинице «Берлин», который был оборудован конторой. Проводили до дверей. До утра Джузеппе не оклемался — принял, как надо. Вот так очень удачно прошёл один из запланированных пяти дней. Времени восемнадцать часов, и «конвой» может быть уже свободным.