Люди как боги

Впрочем, уверенности, что нынешнее торжество удастся, не было. Праздник требовал слишком много энергии, а все ресурсы Земли были направлены на строительство СВП-3. Выдвигались и другие соображения: половина населения планеты на космических стройках, а тем, кто остался, не до развлечений – началась предпусковая горячка на станции сверхдальней связи. Но Управление Земной Оси выполняло свою программу неукоснительно. Если на Земле останется всего один человек, желающий повеселиться, для него развернут все установленные праздники.

Я думаю, это правильно. Мой помощник Альберт, увидев, какой размах принимает подготовка, направил БАМ протест: «Человечеству сейчас нет времени праздновать, кроме, может быть, отдельных весельчаков. Для кого вы стараетесь?» Большая ответила со всей электронной рассудительностью: «Каждый человек достоин всего, чего достойно человечество».

Как всегда, снеговые тучи прессовали над северной акваторией Тихого океана. Из интереса я слетал туда на рейсовой ракетке. Охранительница предупредила меня, что одеться надо потеплее, но я не послушался – и раскаялся. Холод был адский. Кругом простиралась непроницаемо белая пелена, похожая скорее на скрипящую под руками вату, а не на влажный туман: тучи спрессовывались из мельчайших льдинок, которым предстояло лишь немного укрупниться, чтоб получились снежинки.

Я пригласил с собой на праздник и Альберта. Он явился раньше всех и, усевшись у памятника Корове, стал, по обыкновению, возиться с формулами. Он всегда вычисляет – в свободное и несвободное время.

– Опаздывают ваши друзья, – сказал он и опять занялся вычислениями.

Я сел рядом с ним. Это местечко перед Пантеоном – любимое место земных свиданий. На приземистом, красного гранита постаменте стояла корова. Склонив рогатую голову, она всматривалась в меня темными выпуклыми глазами. Я в тысячный раз прочитал надпись – почему-то она всегда трогает меня: «Кормилице людей – благодарное человечество». Давно уже никто не пьет коровьего молока, но хорошо, что люди не забывают своего пропитого. Над каменной рыже-черной коровой неторопливо плыли облака, обычные облака этого дня, не те, что заготавливали для праздника. Клены и каштаны стояли голые, лишь высокие узкие дубы не хотели прощаться с ржавыми листьями. Лужи затягивал ледок. Мир был суров и юн.

– Опаздывают ваши друзья, – повторил Альберт и, закончив одно вычисление, принялся за другое.

На площади опустилась авиетка с Ромеро. Кабина была заставлена свертками и пакетами, виднелись даже два ведра. Ромеро помахал нам рукой.

– А Мери еще нет? Ладно, сейчас я ее доставлю.

Пока он летал за Мери, на площади приземлились еще три авиетки, из них вышли друзья Ромеро, мужчины и женщины. Затем снова показалась авиетка Ромеро, за ней другая, с Мери.

– Кажется, все в сборе? – сказал Ромеро, весело оглядывая нас. – По креслам, друзья, и – за мной!

Мери сердито сказала мне, глядя в сторону:

– Приняли приглашение, но не удосужились залететь за мной.

– Я думал, что за вами залетит Павел, как, впрочем, и произошло…

Она отошла. Она не желала со мной разговаривать. Я уже подумывал, не отказаться ли от экскурсии. Если бы не Альберт, я постарался бы незаметно улизнуть.

Ромеро взял курс на север. Внизу проплыли три гряды жилых колец, затем потянулись парки, их сменили поля и леса. Ромеро направлялся в излучину реки Синюхи, туда, где она образует петлю, поворачивая с запада на восток.

Авиетка Ромеро опустилась на полянку.

– Здесь! – сказал он, потопав ногами по земле. – Снег назначен на шестнадцать, у нас впереди четыре часа. Потратим это время на сооружение костра и приготовление еды. Сегодня, вероятно впервые в жизни, вы попробуете снедь и напитки, к которым не прикасались электронные руки автоматов. «Будем подобны предкам!» – таков девиз сегодняшнего праздника.

Ироничный, малоподвижный Ромеро, обычно скорее наблюдатель, чем участник, увлеченно командовал нами. Мы с Альбертом собирали валежник, кто-то из мужчин расчищал местечко для костра, женщины распаковывали свертки и доставали необычную посуду: фарфоровые тарелки, металлические вилки и ножи, хрустальные бокалы, скатерти из странного материала.

– Где вы достали такое старье, Павел? – спросил я.

– В музее. Надеюсь, вы не подумали, что для обеда в стиле предков я прибегну к услугам автоматизированных столовых? Скатерти из чистого льна – великолепно, правда?

– Грубоватая ткань. Надеюсь, еда не из музея? Я не хотел бы глодать котлеты, приготовленные пять веков назад.

– Успокойтесь, из музея одни вина, к тому же им, конечно, не пятьсот лет, хотя они очень старые! Но в древности считали, что вино чем старее, тем лучше, – и мы сегодня проверим, так ли это. Я угощу вас свежайшим шашлыком из натурального барашка. Вчера еще наш обед блеял в саду музея.

– Вы убили бедное животное, Павел?